Эхо былой вражды
Шрифт:
— У Евгения не было матери!
— Дети на свет без родителей не появляются, — небрежно сообщила свекровь невестке прописную истину.
— Почему же я о вас до сегодняшнего дня ничего не- знала?
— Потому, дорогая невесточка, что я не хотела бывшую зечку признавать своей дочерью, да еще бесплодную, да к тому же шлюху.
— Как ты смеешь, змеюка такая, мёня обзывать? — полезла Ольга с дракой на Анастасию Ильиничну.
— Ты, девонька, не прыгай на меня, а то я тебя, как клопа, раздавлю ногой, — пообещала Анастасия
При ее комплекции и силе можно было не сомневаться, что она это сделает.
Парни со смехом разняли их, не дав возможности подраться. Вместе с Сосной смеялся и Кнехт, но в душе ему было чертовски не до смеха. Кнехт жалел Ольгу, все же она была хоть и мимолетной, но горячей его любовью. Гнилой умел подставлять и наказывать провинившихся. Сейчас Кнехт своей подлостью «отмаливал» перед ним свой грех, представ в глазах Ольги негодяем и подлецом.
Перед тем как уединиться в отведенной ей комнате, Анастасия Ильинична обратилась к Ольге:
— Когда ты успокоишься, поумнеешь и отпадет желание бросаться на меня, можешь прийти ко мне. Поговорим. Нам есть что сказать друг другу.
— Я хочу сейчас говорить! — воинственно заявила Ольга.
— Сейчас мне не до разговоров. Я устала с дороги и хочу отдохнуть. Смогу тебя принять не ранее как через пять часов, — сообщила она обескураженной Ольге, скрывшись в комнате и закрываясь там на задвижку.
Подмигнув Сосне, чтобы тот не мешал. Кнехт бережно подхватил Ольгу под локти и отвел в ее спальню, посадив там на кровать.
— Ты, Александровна, зря поперла буром на мамашу Эльдара.
— Думаешь, я не догадываюсь, зачем она сюда приперлась? Приехала моим добром поживиться! Не видать ей его как своих ушей. И не мать она ему, а какая-то самозванка!
— Мать она Эльдару или нет — будешь решать не ты, а суд. Я знаю точно, что тебе схватку с ней не выиграть.
— Это почему же?
— Ее поддерживает мой пахан. Тем более что обстоятельства все против тебя.
— О каких это обстоятельствах ты тут шлепаешь губами? — вспылила Ольга, возмущенная тем, что Кнехт ни в чем ее не поддерживает.
Достав из заднего кармана брюк злополучные фотоснимки, он сердито произнес:
— На, посмотри и порадуйся.
— У Ольги реакция на снимки была такой же впечатляющей, как и у Кнехта в ресторане.
Где ты их взял? — затравленно спросила она.
— Гнилой подарил на память. Оказывается, он, сволочь, заранее организовал за нами слежку. Да еще с фотоаппаратом, чтобы можно было фиксировать интересующие его моменты.
— Ах подлец, какая же он дрянь! — простонала Ольга.
— Ты представляешь, он считал нас с тобой любовниками и не исключает, что не без нашей помощи умер Эльдар.
— Пускай, скотина, сперва докажет!
— При его власти и возможностях ему ничего не потребуется доказывать. Если он окончательно придет к выводу, что мы с тобой виновны в смерти Эльдара, ему достаточно дать указание парням
— Я его посажу, он не имеет права так с нами поступать! — горячилась Ольга.
— Не пори чепухи, а сначала подумай. За что ты сможешь его посадить? У нас с тобой нет на него никакой компры. Вот когда он нас угробит, только тогда будет основание подозревать его в нашей смерти. И то, я думаю, дальше подозрений у следователя дело не двинется, — увещевал Ольгу Кнехт.
— А у него на нас что есть? Только то, что мы с тобой — неудавшиеся любовники?
— В его рассуждениях железная логика.
— Какая?
— Оба мы были с Эльдаром в санатории и могли в бутылку боржоми залить яд. О том, что это теоретически и практически возможно, спорить не приходится.
— В отношении тебя — да. Но когда он умер, я уже была дома. Ты это заруби себе на носу и меня в эту грязную историю не впутывай.
— А ты, Олечка, заруби себе на носу то, что именно ты с мужем привезла боржоми из своего дома в санаторий. Оставив перед отъездом бутылку с ядом, ты знала, что эту воду, кроме твоего мужа, никто пить не будет. Ведь не я, а ты обещала отомстить Эльдару за его подлость. Я это очень хорошо помню, когда мы с тобой крутили любовь.
— Негодяй! Сволочь! Ты совсем спятил! — набросилась Ольга с кулаками на Кнехта.
Поймав ее за кисти рук и удерживая, Кнехт спокойно произнес:
— Я никому не говорил, что ты угрожала Эльдару убийством. Ну побьешь меня сейчас, и что тебе это даст? Лишишься последнего союзника, который у тебя остался. Ты совсем не думаешь, что делаешь и говоришь, а пора взяться за ум.
Вырвав свои руки из захвата Кнехта, Ольга упала головой на подушку и заплакала в голос, причитая:
— Так вот почему она, паскуда, называла меня шлюхой.
— Да, она знает о нашей связи, — «успокоил» ее Кнехт. — Тебе нечего реветь, а надо, пока она спит, все ценности отнести из дома и спрятать куда-нибудь. Завтра придут люди и будут все в доме описывать. Пользуйся моментом, пока старуха спит. Ты видела, какая она зубастая. Завтра у нее ты и голую кость из зубов не выхватишь.
Подскочив с кровати, Ольга возбужденно спросила:
— А вы мне с Сосной не будете мешать?
— Если ты нам подаришь по стоящей безделушке, пообещаешь вернуться часа через два-три, то мы постараемся не заметить твоей беготни.
Ольга хотела возмутиться его наглостью и отчитать, но раздумала: Кнехт, обидевшись, мог вообще отказаться от какого-либо компромисса с ней. Откуда ей было знать, что он действует не от своего имени, а выполняет указания Бунтыла? Только вознаграждение за свою услугу он потребовал уже по своей инициативе.
— Я согласна, — обреченно произнесла она.
Поковырявшись в своей шкатулке, она с большой неохотой дала ему маленький перстенек и золотую цепочку с кулоном.
— Думаю, вы их сможете поделить и без меня.