Эхо давней любви

Келлоу Джо

Митч издал короткий смешок.

— Разве у тебя нет на меня полного досье?

Блаэр пристально посмотрела ему в глаза.

— Ты хочешь сказать, что все в этом досье правда? Ты бросил жену из-за другой женщины? Вот что я должна знать о тебе?

Он вдруг сморщил нос.

— Ты чувствуешь? Неужели наш ужин сгорел?

Она была уязвлена, когда он вскочил с кровати и пошел прямо к плите, открыл духовку и смеясь объявил:

— Ну вот и покончено с мексиканской запеканкой.

Она

не сводила с него глаз, но даже не улыбнулась в ответ. Просто вопросительно смотрела на него.

Чуть позже, когда они сидели перед камином, она старательно избегала его взгляда. Она медленно жевала ветчину с ржаными лепешками, которые он предложил взамен сгоревшей запеканки. Внезапно она положила недоеденный бутерброд на тарелку и, взяв чашку кофе, быстро выпила ее несколькими глотками.

— Прости, — сказал он, внимательно глядя на нее, — что, было так невкусно?

В ее глазах он прочел смятение.

— О нет, что ты, — ответила она.

Он нахмурился.

— Тогда в чем же дело?

Его вопрос повис в воздухе, и лишь спустя некоторое время она небрежно ответила:

— Уже поздно, я устала, и я пойду спать, — Блаэр поднялась с подушки, на которой сидела.

Он крепко схватил ее за локоть, заставляя сесть снова.

— А ну-ка, подожди, Блаэр, — хрипло, почти зло произнес он. — Не будешь ли ты так любезна сказать мне, что это пришло тебе в голову? Я не так глуп: я вижу какую-то перемену. Она витает в воздухе. В чем дело?

— Митч, — твердо сказала она, высвобождая руку. — Я не знаток всего на свете, но я сразу вижу, когда уходят от ответа на вопрос. Я всегда советую своим клиентам избегать вопросов, которые могли бы стать для них саморазоблачающими. — Она быстро встала. — Спасибо за кофе и бутерброд.

Он тоже встал, его губы были крепко сжаты.

— Но ведь для меня ты не адвокат, Блаэр, — он становился все серьезнее. — И не судья, — он слегка вздернул подбородок. — Разве не так?

Она долго смотрела на него, ничего не отвечая, потом тихо сказала:

— Давай прекратим этот разговор.

Он выразительно покачал головой и чуть отступил назад.

— Ну уж нет. Ты хочешь, чтобы я признал или отверг это обвинение, а я не сделаю этого просто потому, что это ничего не решит, — он протянул к ней руки. — Если я скажу — да, я убежал с другой женщиной, — как ты себя поведешь?

Она вздохнула.

— Я не хочу об этом говорить, Митч.

Не обращая внимания на ее слова, он продолжал:

— Или если я скажу — нет, это ложь, я никогда не изменял своей жене, — ты поверишь, ты сможешь поверить мне?

— Я сказала, что не хочу об этом говорить, Митч.

Он задумчиво посмотрел

в огонь, потом снова повернулся к ней.

— Твой ответ подразумевает мою вину. Ты обвиняешь меня тоном своего голоса, выражением лица, тем, как ты смотришь на меня. Ты ведь считаешь меня виновным, да? — прямо спросил он.

— Сколько раз я должна повторять, что не хочу говорить об этом, Митч? — жестко ответила она. — Просто стыдно, будто мы с тобой ведем судебное разбирательство. — Она опустила голову. — А теперь извини, я иду спать.

Глубоко вздохнув, она повернулась, пошла к кровати и машинально поправила на ней простыни.

— Но, Блаэр, — не отступал он. — Мы не на судебном разбирательстве. Между нами нет никакого спора. В суде идет процесс между мной и Шарлоттой, а не между мной и тобой.

Стоя у кровати, она внимательно изучала его такое красивое лицо.

— Если ты действительно так считаешь, Митч, то ты слишком наивен для взрослого человека.

— А ты женщина, которая все знает, да? — немедленно ответил он, и его тон был неожиданно грубым. Его губы дрожали. — Ты не хочешь ничего знать о моем браке, потому что тогда ты станешь заинтересованным лицом, будешь уже не такой нравственной личностью в глазах закона, как тебе кажется. И то, что ты спишь со мной, нисколько не нарушает твоей незаинтересованности и нравственности, только бы наши отношения оставались чисто физическими.

Она отступила к кровати и, подбоченясь, как-то по-змеиному вытянула шею.

— Я что ли затащила тебя сюда? Или я хотела иметь с тобой любовную связь? Разве я не сопротивлялась с самого первого раза, когда ты дотронулся до меня? — ее глаза метали в него молнии, она встряхнула головой, пытаясь утихомирить свой гнев. — Но ведь все было не так, поросенок ты эдакий! Ты не мог смириться с тем, что тебя отвергли. Ты не мог смириться с тем, что это было бы лучше для нас обоих. Нет, вместо этого ты решил потрясти меня своими мужскими достоинствами! — Она на секунду закатила глаза. — Что ж, я потрясена! — выкрикнула она.

Митч не отрываясь смотрел на нее, потом медленно, глубоко вздохнул и как-то странно улыбнулся.

— Правда? — тихо спросил он.

Блаэр заметила новый проблеск радости в его потускневших было глазах. Он стоял в одних брюках, и на его стройном мускулистом теле и на темных волосах мерцали блики пылающего в камине огня. Бессознательно она потуже затянула пояс халата.

— Я ложусь спать, — отчеканила она и добавила, — одна.

Она повернулась и подошла к краю кровати, откинула одеяло и, смерив Митча презрительным взглядом, скользнула в постель, не раздеваясь.