Эхо дефолта
Шрифт:
– И дочки? – спросил Гуров.
– У нас одна только дочка, – признался Гранин. – Вторая – это племянница.
– Ветринов одобрял такую семейственность?
Гранин заерзал, зачем-то взял чашку в обе руки, потом поставил ее на место.
– А что здесь такого? – робко спросил он. – Надо же кому-то работать! Какая разница? Любой человек чей-то сын и чей-то племянник. Я сам, например, трижды, нет, даже четырежды племянник, если считать и боковые ветви. Что же мне теперь, всех двадцать человек моих ближайших родственников
– Логично, – кивнул Гуров. – Но не будем размазывать кашу по тарелке. Вернемся теперь к привычкам. Как вы оцениваете Анатолия Анатольевича в качестве руководителя?
– Да кто же я такой, чтобы оценивать его работу? – искренне удивился Гранин. – Для этого я слишком микроскопичен. Поверьте мне! Обратитесь к собранию наших акционеров, они вам скажут! А я всего лишь наемный работник, один из сотен и сотен! Что я могу сказать? Это был мой начальник, он создал этот банк, и… и он был великий человек!
Гранин поднял глаза к потолку и тихо повторил:
– Был.
Стас терпеливо кивал, слушал и думал, когда же, наконец, она замолчит. Терпение его заканчивалось. Внезапная разговорчивость Нонны, накрывшая его, как океанская волна жалкую лодчонку, сперва даже озадачила Стаса, затем начала раздражать.
Нонна в лицах рассказала, как они познакомились с Анатолием Анатольевичем, причем Стас так и не почерпнул из рассказа Нонны ничего существенного, кроме того, что Нонна была за рулем машины и машина была большой и красивой.
Выслушав все, что Нонна ему выложила, и дождавшись, когда она уже явно начала повторяться, Стас постучал ладонью по столу.
– Что такое? – встрепенулась Нонна. – Еще чаю? Сейчас, так бы и сказали… Стас.
– Нет, спасибо, теперь я бы хотел поговорить с вами, Нонна, по делу, из-за которого мы с вами и познакомились, – сказал Стас.
Нонна вздохнула и потупила глазки. Потом она еще разок вздохнула и махнула рукой с обреченностью, но при этом и с каким-то затаенным облегчением.
– Ну а что говорить-то? И о чем говорить? – с тоскливой беззаботностью ответила она. – Анатолий-то умер. Это печально, но это, как говорил мой единственный в жизни режиссер, – это реальная данность. И, исходя из этой гребаной данности, я и собираюсь дальше прыгать, то есть жить. Грустно, но за пару дней я соберу свои вещички и пойду, куда глаза глядят, заново устраивать свою жизнь.
Стас усмехнулся.
– Вы чего это смеетесь? – напрягаясь, спросила Нонна. – Я что-то не так сказала? Да! Соберусь и пойду! И я не пропаду в жизни, будьте уверены!
– Это хорошо, что вы не теряете оптимизма, Нонна, – сказал Стас. – Однако поговорить с вами я хотел бы о другом. Вне зависимости от того, как пройдет допрос вашего дорогого доктора…
– Ржевского? Илюши? – перебила
– Ну, наверное, приятный, я не специалист по мальчикам, – снова усмехнулся Стас. – Мне хотелось бы, чтобы вы поняли одно: Анатолий был убит. Моя задача расследовать это дело, и я очень надеюсь на вашу помощь.
– Убит? – повторила Нонна и наморщила свой маленький лобик. – Он же отравился, вы сами так мне сказали. Или кто-то это говорил… Это его шикарное вино оказалось левым, хотя он очень старался выбирать самое лучшее и дорогое, – Нонна покачала головой. – Представляете? Даже в такой дорогой, элитный, я бы сказала, алкоголь добавляют какую-то ботву. Денатурат, блин. – Нонна презрительно сморщилась и задумчиво проговорила: – Вот живешь, живешь и не знаешь, от какой сосиски скопытишься. Что за житуха такая, а?
– Анатолий Анатольевич был убит, – твердо повторил Стас, тоже наморщивая лоб.
Он давно уже понял, что его собеседница оказалась дамой с интеллектом значительно ниже среднего уровня. Открытие это было не из приятных, но и не слишком уж жутким.
Сообразив, что его новая знакомая не Мария Склодовская-Кюри и не Маргарет Тэтчер, Стас тут же утешился соображением, что для молодой симпатичной девушки интеллект – это, наверное, ненужная и обременительная роскошь.
Хотя Стас пока еще допускал и возможность того, что его кружат. Игра на дурочку – вещь не новая в его практике, но это самое надежное оружие умной женщины в бою против мужчины, считающего себя еще умнее.
– Я задам вам несколько вопросов, Нонна, – суховато сказал Стас, внимательно следя за реакцией девушки, – а вы мне постарайтесь ответить максимально подробно и честно. Договорились?
Нонна удивленно взглянула на Стаса и вздохнула:
– А я вам совсем не понравилась, – жалобно протянула она тоном обиженной девочки. – Надо же! Со мной такого еще не бывало. А вы стандартной ориентации мужчина? Или… или нет?
– Что вам известно о вине, которое принес, как вы говорите, лично Анатолий Анатольевич? – задал первый вопрос Стас, покраснев, но постаравшись не обратить внимания на глупость, сказанную Нонной.
– Ну, только то, что он его принес, только это я и знаю, – заносчиво ответила Нонна. – А что я должна еще знать? Я даже его не попробовала, между прочим! У него вообще были какие-то ненастоящие вкусы. Неправильные! Он постоянно приносил разные вина и давал пробовать то это, то то, букеты расхваливал. Вы знаете, что такое букет? Это запах! – крикнула Нонна, вспоминая какие-то свои прошлые счеты с покойником. – Букет – это всего лишь запах, и больше ничего!
Стас молча кивнул. Нонна, не дождавшись реакции на свой выпад, продолжила: