Эхо катастрофы

Кор Саша

Самым неприятным являлось то, что на утро было назначено собрание капитанов, на котором Кучики неизбежно спросят, как же он так.

Собрание, посвященное, в основном, последнему отчету, носило характер формальный и скучный. Капитаны оживились только тогда, когда Кьораку, покончив с обязательной программой, все же спросил, как того Кучики и опасался:

– Бьякуя, а что там вчера был за пустой?

– Обычный пустой, – отозвался Кучики ледяным тоном.

Шунсуй поглядел на него с некоторым сомнением. Какой же обычный пустой, если капитан с ним не справился?

–

Все потому, что у Кучики нет меча! – Во всеуслышание заявила Каноги.

Все головы недоуменно повернулись к ней. А та продолжала:

– Занпакто – важнейший инструмент синигами, это же ясно! Тот, у кого нет занпакто, вообще не может быть синигами. А командир Готэй не должен потакать нарушителям регламента. Если бы Кучики помнил о чести офицера, он бы сразу ушел в отставку.

Бьякуя оторопело таращился на ораторшу. Никто еще никогда не упрекал его в отсутствии чести. Остальные капитаны тоже потеряли дар речи, а Каноги, никем не останавливаемая, гнула свое.

– Мы не можем допускать, чтобы капитаны были слабее своих подчиненных. Это подрывает репутацию всего капитанского состава. Если Кучики неспособен справиться с обычным пустым, это ясно указывает на его профессиональную несостоятельность.

Первым опомнился Кьораку.

– Э, Мичико, деточка, сбавь обороты. Не тебе решать, кто достоин быть капитаном, а кто нет, правда же?

– Верно, я всего лишь высказываю свое мнение, – не смутилась Каноги. – Капитан имеет право высказать свое мнение на собрании, для того они и проводятся. Но, как мне кажется, оно вполне обосновано.

– Ты отлично вызубрила регламент, – улыбнулся Кьораку как-то недобро. – Вот только регламент не поможет тебе принять верное решение в нестандартной ситуации. Здесь может помочь, как ни банально это звучит, только сердце. Ну и воображение, которое у тебя, похоже, напрочь отсутствует.

– Чем же мне может помочь воображение в данной ситуации? – Невозмутимо возразила Каноги. – Как ни воображай, а у Кучики нет занпакто.

Бьякуя стоял, плотно сжав челюсти, уставившись в пол и стараясь сохранить непроницаемое лицо. Он чувствовал себя настолько скверно, что готов был подать в отставку прямо сейчас, если бы ему дали вставить слово. Хуже всего было то, что эта стерва была абсолютно права. В ее словах была непреложная истина, за ними стоял многовековой закон Общества душ.

– Может, ты все-таки заткнешься? – Зло ощерился Хаями, стоявший рядом с Каноги. – Иначе я могу и по морде съездить.

– Оставь свои руконгайские привычки, – надменно отозвалась та. – Ты находишься в Сейрейтее.

Хаями снова онемел. Воспользовавшись паузой, Сайто вкрадчиво промурлыкал:

– Как верно заметила Каноги, капитаны имеют право высказывать свое мнение на собрании. Может быть, предоставить возможность всем желающим тоже высказаться по этому вопросу?

– Хорошая идея! – Немедленно подхватил Кьораку, нисколько не сомневающийся в результатах опроса. – Давайте-ка быстренько все по порядку выскажутся, и решим это дело большинством голосов. Так будет справедливо. Начинай, Йоруичи!

–

Если этот мальчишка сдастся из-за такого пустяка, – Шихоинь насмешливо покосилась на Бьякую, – я его выдеру вицей.

– Я ничего плохого не хочу сказать о законах, – хитро улыбнулся Сайто, – но мне кажется, в сложных случаях следует проявлять гибкость. Капитаны все же на дороге не валяются.

– Как глава медицинского отряда, – продолжила Унохана, – могу сказать, что капитан Кучики совершенно здоров. Не вижу никаких медицинских противопоказаний.

При этих словах Кьораку отчетливо прыснул.

– Да он, поди, сам разберется, – неохотно проворчал Хиракава. – У главы благородного клана достаточно понятий о чести, чтобы решить, как ему быть.

– А я считаю, что он должен уйти, – еще раз подтвердила свое мнение Мичико.

– Я согласен с Каноги, – мрачно буркнул Нишигаки. От него было сложно ожидать чего-то другого.

– Ну, конечно, – зло сказал Хаями, с трудом дождавшийся своей очереди. – Всем хорош был капитан, пока беда не случилась. А тут раз, и в утиль, не разбираясь. А если он вас всех еще взгреет? Думаете, он сдастся? – Обращался Хаями в основном к Нишигаки, раз уж тому случилось стоять как раз напротив него. – Пройдет немного времени, и он вам всем еще покажет.

– Ладно, ладно, – Кьораку замахал руками, пытаясь остановить разошедшегося оратора. – Мы поняли уже. Давайте дальше, а то до вечера не закончим.

– Как бы там ни было, а топтать своих – это подло, – глядя в сторону, буркнул Хицугая.

– Кучики, конечно, здорово сдал, – ощерился Зараки, – но мне было бы любопытно посмотреть, сможет ли он оклематься. А то нам так и не довелось схлестнуться один на один.

– Лучше бы мне его на опыты отдали, – недовольно заметил Куроцучи. – А так мне безразлично.

– Я считаю, Бьякуя справится с этой небольшой проблемой, – завершил опрос мнений Укитаке. – Недаром он тренируется, не жалея себя.

– Ну что, будем считать голоса, или так понятно? – Кьораку победоносно воззрился на Каноги. – Итак, общим собранием капитанов решено: никаких отставок. И вообще, – тут он недоуменно оглядел собравшихся, – откуда этот вопрос взялся на повестке дня? Мы же про отчет говорили.

***

Едва капитан вошел в кабинет, Ренджи хребтом почуял: что-то случилось. Таким мрачным Кучики на его памяти бывал редко. Его лицо было излишне неподвижным и не выражало решительно ничего. Про реяцу и говорить нечего.

– Кучики-тайчо, что у нас опять произошло?

– Нет, ничего.

Капитан прошел к окну и некоторое время что-то пристально там разглядывал. А потом вдруг бросил, не оборачиваясь:

– Ты ведь тоже считаешь меня слабаком.

– Чего?! – Взвился Абарай. – Кто вам такое наговорил?

– Никто, – все так же без выражения сказал Кучики. – Но я вижу, что ты разочарован. Ты ведь ожидал от меня большего, признайся?

Ренджи встал во весь рост, насупился. Слова капитана казались ему почти обвинением. Он скрестил на груди руки, сдвинул брови и укоризненно проворчал: