Эхо любви
Шрифт:
Рождение и рост на ранчо во время отелов она видела тысячу раз, и никогда до этой минуты все это не волновало ее так сильно. Чувствуя, как щеки начинают гореть, она отвела свой взгляд от рта Кола и особенно от его такой чувственной нижней губы. Ее внимание переместилось вверх… и она обнаружила, что он пристально смотрит на нее. Кол распрямился:
— Я думаю, что не видел ничего более прекрасного, чем телята. Особенно такие, как ваши, сочно-коричневого цвета… Таких я вижу только здесь.
Его слова лились, как мед на душу. Опасаясь за себя,
— Я… Я намерена… Я тоже, — сказала она.
Улыбка снова вернулась к нему на лицо. Затем он глубоко вздохнул и огляделся вокруг.
— Я думаю, что теперь с теленком будет все в порядке, не так ли?
Чувствуя, что дальнейший разговор будет пустым обменом фразами, она вскочила на лошадь и тронулась вперед. Кол сделал то же самое и через несколько секунд догнал ее. Молчание держалось довольно долго. Потом он сказал:
— Несомненно, у вас большая площадь под поместьем, сколько акров земли вы имеете?
Из-за смены темы разговора Марти расслабилась и успокоилась:
— У нас около двух тысяч здесь в долине. А с окрестными холмами наберется почти три тысячи.
— А какое количество вы используете под пастбища?
— Около пары тысяч.
— Это изрядное количество для стада. Но, наверное, требуется много помощников?
Ей в голову пришла мысль о том, что он хотел спросить о найме на работу. Но в данное время отцу не требуются помощники, и… она должна уехать. Однако мысль о том, что она интересует его, была приятной.
— Мы не нанимаем так много пастухов, как на ранчо Файв Дог. В основном, мы берем на короткий срок: на период клеймения стада, перед отправкой на рынок. Как вы видели, нам нет необходимости гонять наше стадо за несколько миль летом в горы, как это делают они. У нас земли лежат выше, и травы лучше и сочнее. И все наши пастбища рядом, вокруг нас, на холмах.
— Да, — согласился он, осматриваясь вокруг. — Это все очень хорошо для скота, не так ли?
— Да, — она вздохнула. — А мне придется пропустить всю эту прелесть, почти всю.
— Вы уезжаете? Когда? Надолго? — в его взгляде сквозили тревога и неуверенность. — Извините. Это, конечно, не мое дело.
— Нет, все нормально. Я уезжаю в Бостон, через несколько дней. Мои родители решили, что…
Она не могла заставить себя сказать эти несколько слов ему. Не могла.
— Они полагают, что вам необходима культурная среда, не так ли? Я знаю это. Я долго наблюдал, как моя мать пыталась превратить пять моих сестер в приятных молодых леди.
— Пять сестер! — несомненно, ее энергичный рыцарь знал, как быть очаровательным.
— Да, — сказал он весело. — Все старше и все очень полные. Я — единственный мальчик.
Марти искренне рассмеялась, когда представила картину — визжащего маленького светловолосого мальчугана в окружении пяти девиц. Он поравнялся с ней, сдерживая лошадь, которая немного испугалась ее громкого хохота. Взяв поводья одной рукой, она прикрыла рот ладошкой, чтобы оборвать смех. У Кола смех тоже
Марти чувствовала себя подобно воску, тающему на солнце, и не могла больше сдерживать поток сладостных ощущений, когда весь его вид показывал, что и она действует на него подобным же образом.
Его губы наконец пошевелились, и он произнес почти шепотом:
— Вы необычайно привлекательны и особенно, когда смеетесь.
Она страстно желала почувствовать его губы на своих. Ей хотелось ощущать мягкое давление, их вкус. Почти бессознательно она направила Терру ближе к нему. Лошадь споткнулась о камень, при этом отскочила на прежнее место. Она резко ее одернула. Она поняла бы, если лошадь оступилась бы ночью, при лунном свете, но не сейчас, в середине дня, когда так светло. Она ударила каблуками по бокам лошади, и та бросилась вперед, переходя на полный галоп. Крепко обхватив круп лошади ногами, она крикнула через плечо Колу:
— Скачем до дома наперегонки, посоревнуемся!
В стремительном движении она рассекала зеленые волны, оставляя позади себя небольшие холмы, покрытые медовыми цветущими травами. Белки выскакивали и разбегались по сторонам. Вскоре она услышала грохот от второй скачущей лошади, приближающейся сзади. Не оборачиваясь, чтобы не потерять преимущества, она пришпорила свою молодую кобылу.
Так, находясь впереди, она влетела на свой огороженный двор и, не оглядываясь назад, пересекла его. По шуму, раздающемуся сзади, Марти поняла, что победила. Она натянула поводья, резко останавливаясь, поднимая клубы пыли. Когда Кол сделал то же самое, она повернула лошадь и с триумфальным выражением на лице и в позе обратилась к нему:
— Держу пари — вы думали, что выиграете скачку у девушки?
Усмехаясь, он медленно покачал головой:
— Особенно, когда о гонке объявлено после ее начала.
Она слегка поклонилась ему, так, что стали хорошо различимы ямочки у нее на щеках:
— Я думала, что представительницам слабого пола всегда можно дать немного преимущества.
Он похлопал своего мерина по лоснящейся шее:
— Ответь на это, Дасти. — Взглянул на ее потную лошадь. — Это одна из молодых длинноногих кобыл, которые имеются у вас? — его взгляд скользнул вниз, к ее джинсам, где ткань плотно охватывала тело, все же пряча его секреты. Затем он быстро поднял голову и огляделся вокруг. — Ваши — дома?
Марти спешилась и прежде, чем ответить ему, спрятала лицо за крупом лошади и сказала как можно более беспечным тоном:
— Я не думаю. Они оба уехали, до того как я ускакала из дома.
Она услышала скрип кожи и поняла, что он тоже спешился с коня, зашла вперед и встала перед своей гнедой, завязывая поводья петлей перед тем, как уйти. Кол оказался перед ней, она передала ему поводья Терры, попросила отвести лошадей на конюшню и дать обеим зерна, пока она что-нибудь приготовит поесть.