Эхо во тьме
Шрифт:
Растерянный, Ездра вскрыл печать и развернул свиток. В послании было сказано, что получатель письма, Ездра Барьяхин, может путешествовать в любое время и в любом направлении на любом судне, принадлежащем Марку Люциану Валериану. Его необходимо будет принимать на борт с самыми высокими почестями и оказывать ему почет и уважение.
— Как такое возможно? — пораженный, спросил Ездра. — Кто он, что посылает такое послание?
Чиновник рассмеялся.
— Разве ты не знаешь, кого приютил, иудей? Марк Люциан Валериан властен делать то, что ему угодно. Он римский гражданин
Иосавеф тяжело опустилась на стул, раскрыв рот.
Чиновник открыл ящик, показывая хозяину его содержимое.
— Это вам, — сказал он, картинно обведя рукой то, что находилось в ящике. Ящик был набит золотыми ауреями.
Потрясенный увиденным, Ездра отпрянул.
— В этом разница между римлянином и иудеем, — заносчиво сказал чиновник, презрительно оглядев нехитро обставленную комнату. Выполнив свои обязанности, он вышел из дома, и стражники последовали за ним.
Ездра снова посмотрел на ящик. Не в силах поверить собственным глазам, он взял в руки горсть золотых монет и взвесил их на ладони.
Иосавеф, вся дрожа, встала. Уставившись на ящик, она схватила Ездру за рукав.
— Тут денег столько, чтобы мы сможем безбедно жить всю оставшуюся жизнь! Мы можем купить хороший дом. Мы можем иметь прислугу. Ты сможешь сидеть у городских ворот вместе со старейшинами. А твой брат, Амни, больше никогда не будет задирать свой нос перед тобой!
Тафата стояла молча и пристально смотрела на отца своими большими темными глазами.
— Нет, — сказал Ездра. — Бог предназначил эти деньги для другой цели.
— Для какой еще цели? Он благословил тебя за твою праведность. Он дал тебе богатства, которыми ты можешь наслаждаться.
Ездра покачал головой.
— Нет, — сказал он снова и бросил монеты обратно в ящик. — Это для Божьего труда.
— Да ты с ума сошел! Разве ты не слышал, что говорят фарисеи? Бог вознаграждает праведных.
— Нет праведных людей, мама. Ни одного, — тихо сказала Тафата. — Праведен только Сам Господь.
Ездра улыбнулся, глядя на дочь, и его сердце радостно забилось от ее слов. Он кивнул в знак согласия, и его глаза засветились радостью. Значит, когда он говорил дочери Благую Весть, она поняла ее и поверила в нее.
— Будем уповать на Господа.
— Да, отец. Будем уповать на Господа.
Ездра закрыл крышку и запер ящик.
22
Марк шел в северном направлении, вдоль реки Иордан. Он прошел через Архелай, Енон, Салим, а потом повернул на северо-запад, в сторону гор. В каждой долине он останавливался и спрашивал всех, кто соглашался с ним разговаривать, не помнят ли они девушку по имени Хадасса, которая однажды отправилась со своей семьей в Иерусалим и после уничтожения города не вернулась домой. Никто о ней даже не слышал.
Каждый раз, отправляясь дальше, Марк думал, правду ли сказали ему эти люди. Часто та вежливость и учтивость, с
После нескольких дней пути Марк пришел в небольшое селение Наин, в горах Галилеи. На рынке он купил хлеба и вина. Как и на всем пути, здесь его поначалу принимали за иудея, а потом узнавали по акценту. Однако на этот раз торговец оказался не таким настороженным и неразговорчивым, как все те, кто встречался Марку на пути.
— Что это ты нарядился как иудей? — спросил он, не скрывая своего удивления и любопытства.
Марк рассказал, как его ограбили на пути в Иерихон и как его спас Ездра Барьяхин.
— А это все от него в подарок. И я ношу эту одежду с гордостью.
Торговец кивнул, явно удовлетворенный ответом, но любопытства у него не убавилось:
— А что ты делаешь здесь, в галилейских горах?
— Ищу дом одной девушки, которую звали Хадасса.
— Хадасса?
— Ты слышал когда-нибудь это имя?
— Может, и слышал. А может, и нет. Среди иудеек имя достаточно частое.
Марка его ответ не удовлетворил. Он описал ее торговцу настолько подробно, насколько мог.
Торговец пожал плечами.
— Темные волосы, карие глаза, тонкая фигура… Таких девушек тут сколько угодно. Может быть, в ней было что-то особенное?
— Она сама была особенной. — Тут Марк обратил внимание на пожилую женщину, стоявшую в тени палатки. Он видел, что она прислушивается к его разговору с торговцем. Было в ее выражении лица что-то такое, что заставило Марка задать следующий вопрос именно ей. — А ты знаешь что-нибудь о девушке по имени Хадасса?
— Могу сказать тебе то же, что и Наассон, — ответила ему женщина. — Хадасса — очень распространенное здесь имя.
Огорченный, Марк уже хотел было идти дальше, как эта женщина вдруг спросила его:
— Ее отец был горшечник?
Марк нахмурился, пытаясь вспомнить, потом обернулся к ней.
— Может быть. Точно не знаю.
— Жил здесь один горшечник. Звали его Анания. Женился он, когда был уже в возрасте. Жену его звали Ревекка. Она родила ему троих детей — сына и двух дочек. Одну из них звали Хадасса. Другую — Лия. Сына звали Марк. Однажды они отправились в Иерусалим, да так и не вернулись.
Торговец нетерпеливо посмотрел на нее.
— Это, может быть, совсем не та Хадасса, которую он ищет.
— Хадасса рассказывала, что ее отца воскресил из мертвых Иисус из Назарета.
Торговец взглянул на него внимательнее.
— Что же ты сразу не сказал?
— Так вы знаете ее.
— Да, это она и есть, — сказала пожилая женщина. — Дом, в котором они жили, стоит закрытым с тех самых пор, как они ушли в Иерусалим на Пасху. Мы слышали, они все погибли.
— Хадасса тогда осталась жива.