Эхо войны
Шрифт:
В один из моментов самолет ощутимо тряхнуло, и всех прожгла мысль, что в него угодил снаряд. Однако стрелок-радист успокоил нас, сообщив, что сброшены бомбы из-под плоскостей и сейчас пойдут с бомболюков.
Когда оттуда исчезла последняя, поступила команда – «пошел!».
По сигналу Ивченко прыгнул я, затем политрук Диденко, а за ним Паша Григорьев, Николай Сафронов, Николай Зорин и другие ребята.
Пролетев в свободном падении метров 300, я дернул кольцо основного парашюта и ощутил непривычно слабый динамический удар. Поднял голову и увидел перехлест
Освободившись от парашюта, побежал к приземлившемуся рядом десантнику, который запутался в стропах. Им оказался политрук. Освободив Диденко «из плена», делаем рывок к мастерской. Правее нас, во ржи, внезапно вырастает замаскированный танк, из башни которого гитлеровец из автомата ведет огонь в сторону мастерской.
Короткой очередью Диденко расстрелял его, а я поджег запал бутылки с бензином и метнул ее в танк. По счастью, попал прямо в люк. Из него сразу же полыхнуло ослепительное пламя, и послышались вопли, а еще через секунду из аварийного люка танка выскочили трое немцев. Комбинезоны на них горели. Добили и этих.
Сзади запаленное дыхание – это Сафонов, Зорин, Книжников и Григорьев. Все вместе бежим к мастерской и по пути поджигаем еще три танка и несколько автомашин с боеприпасами. А в мастерской уже орудуют наши – Бойко, Бойцов, Самохвалов и другие, во главе с Иванченко.
У правой обвалившейся стены двора мастерской обнаруживаем шесть пустых танков, поджигаем и их. К этому добавляем три бензовоза а еще две машины с боеприпасами. Кругом пламя, мазутный дым, взрывы и вопли перепуганных немцев. Вскоре горит и рожь. Дышать почти нечем, но мы продолжаем свою разрушительную деятельность и едва замечаем взмывшую в небо красную ракету.
Мчимся к водонапорной башне, огибая горящее поле и всаживая последние очереди в пылающий сзади ад.
Там уже Ваня Самохвалов курочит насос, а заодно швыряет в водозаборник пару «фенек». Изрешетив бак и выпустив из него воду, бегом догоняем своих. Все мы в копоти и саже, с черными обожженными лицами, у многих обгорело обмундирование, а Гвоздилину при прыжке лямкой оторвало часть уха.
С товарищами встретились в трех километрах от поселка Горки. Немцы нас не преследовали, поскольку, находились явно в шоковом состоянии.
Какое число было уничтожено фашистской техники и живой силы точно сказать не могу – так как на территории МТС действовало несколько десантных групп.
Но только наша сожгла более 40 танков и отправила в мир иной около роты врагов. Этот смелый и я бы сказал дерзкий налет показал нам, рядовым и командирам, что фашистов можно бить даже малыми силами, проявляя известную степень мастерства и смелости.
В лесу мы немного отдохнули, переживая за друзей, которые так и не прибыли на сборный пункт. В их числе были Сеня Вишневский, Алеша
Во время привала, над нами развернулся воздушный бой. Краснозвездные истребители сбили три «юнкерса». Затем долго кружили над лесом, и когда мы дали зеленую ракету, один из них, помахал крыльями. Генерал Кравченко сдержал свое слово. Уже после войны я узнал, что он погиб в неравном бою в июле 41-го.
Затем, соблюдая меры предосторожности, отряд двинулся в направлении станции Темный Лес. По пути к нам присоединились десантники из других групп. К месту вышли перед заходом солнца. Провели разведку и установили, что со станции готовится к отправке на восток последний эшелон с бойцами 100-й стрелковой дивизии, которая отводилась на формирование после кровопролитных боев на Березине.
Вагоны были забиты солдатами, ранеными и техникой. Для нас прицепили две открытых платформы, куда и погрузились десантники.
Перед отправкой начальник эшелона сообщил Иванченко, что на складе, который они собираются сжечь, имеется несколько тонн продуктов. Оттуда мы взяли десяток ящиков тушенки, сала и гречневого концентрата, а также соль, сухари и махорку.
В процессе движения эшелон несколько раз подвергался налетам вражеской авиации. Это были, как правило, одиночные самолеты.
Сначала он останавливался, и бойцы прятались в лесу, а затем эта беготня всем надоела и мы стали «огрызаться». На каждой платформе установили пулеметы, из которых открывали ураганный огонь по противнику. При одном таком налете, Бойко сбил вражеский пикировщик. Радость всех была неописуемой.
Пулеметы сразу же были водружены и на остальных вагонах поезда. Теперь при появлении фашистских стервятников он ощетинивался плотной огневой завесой. В результате подбили еще три машины.
Эшелон двигался мучительно долго, с множеством остановок, и мы несколько раз порывались пойти пешком. Однако этому препятствовал Иванченко.
Наконец прибыли в Кричев, где нас встретил начальник связи бригады и препроводил в комендатуру. Там уже находились ротный Романенко и секретарь партбюро Якушев. С ними проследовали в расположение 4-го батальона, который расположился лесу рядом с городом.
Со всех сторон нас окружили друзья, сослуживцы, командиры и политработники. Вопросы, вопросы и вопросы. Затем пригласили к комбату – капитану Полозкову. Он поздравил нас с выполнением задания, приказал всех вымыть в бане, переодеть и накормить обедом.
А на следующий день в батальоне состоялся митинг, на котором политрук Якушев, обратившись к присутствующим, сказал.
– Сегодня мы встречаемся с нашими боевыми товарищами, участвовавшими в первом воздушном десанте по разгрому фашистов. По докладу наших летчиков и, в частности дважды Героя Советского Союза генерала Кравченко, задачу наши воины выполнили блестяще. Вместе с авиацией уничтожена практически вся боевая техника и живая сила противника в районе высадки. Поздравим их с первой победой!