Шрифт:
I. Пролог, или Как все начиналось
Зверек зажмурился и чихнул.
– Так-с, ничего не видать! Снег густой, как мазки гуаши, и крупный, ух! – он облизнулся. – Как крошки от печенья!
Взгрустнулось.
Он замер и уронил кончик хвоста в белую пористую мякоть.
Задумался:
– Да, давненько ж я не едал печенья. Кажись, с тех самых пор, как подросла Юля.
С дерева
– Да, брат, стареешь, – сказал он сам себе, – скоро своих усов пугаться будешь.
Он тут же пошевелил роскошными, очень длинными щетинками у носа и посмеялся над собственной глупостью.
– А дело-то ведь не в усах, – пробормотал он, – и вовсе даже не в них.
Он замер, приподнялся над снегом на задних лапах и вслушался в быстрый стук в груди.
– Беспокойно! Ох как беспокойно… Хвостом чую, ждут меня дома, ох как ждут!
Пушистик опустился, втянул носом прохладные пушистые снежинки, определяя направление, повернул в сторону, туда, откуда дул ветер, на север, и побежал.
Смеркалось, и в наступающей темноте хорошо видна была его шерсть, мерцавшая, как зеленый фонарик.
Глубокие, похожие на кошачьи следы постепенно засыпались белой поземкой и вскоре совсем исчезли.
***
На окно сел снегирь и принялся стучать клювом в оконную раму.
– Ему, наверное, холодно! – заметила Юля. – Взять бы его к нам. Погреться! А потом пусть бы и жил у нас всю зиму. Мы бы его кормили, заботились!
Она поправила красный, точь-в-точь как грудка снегиря, ободок и мечтательно улыбнулась.
Снегирь перестал стучать, наклонил головку и внимательно посмотрел на детей черными глазками.
Ванечка, полуторагодовалый малыш с короткими завитками на макушке, восторженно выдохнул и указал пальчиком:
– Там!
Снегирь испугался и улетел.
Ванечка хотел было заплакать, но Андрейка, тоже сидевший за столом, скорчил ему смешную рожицу.
Малыш засмеялся, взял со стола печенье и сунул себе в рот.
Мама ласково посмотрела на детей, сняла с шеи фартук и тоже села за стол.
– Не все и не всегда хотят, чтобы о них заботились. Особенно – дикие!
Юля вздохнула.
Андрейка прищурился, взлохматил светлые волосы и громко, как зверь, зарычал.
– Мама, а я очень дикий?
Мама засмеялась:
– Нет! Ты очень-очень домашний! И милый.
Андрейка опустился на «четыре лапы» и с лаем убежал в другую комнату.
Юля посмотрела на снег, бесшумно скользящий за окном, натянула на колени желтое, в зеленых полосах платье и сказала:
– Скорей бы Новый год. Или день рождения! Или увидеть, как падает звездочка…
– Зачем? – удивилась мама.
– Тогда я бы загадала
Мама улыбнулась:
– А разве для этого нужен повод? Ты ведь можешь загадать его прямо сейчас!
Юля зажмурилась и представила, как задувает свечи на шоколадном торте.
«Я хочу… Я хочу… – подумала она, – пусть у меня будет кто-то, о ком можно заботиться. Только не очень дикий».
Она открыла глаза, посмотрела на птиц, щебечущих за окном на ветке рябины, а потом снова зажмурилась и про себя добавила: «Но и не очень домашний. С другой стороны».
– Ну все! – торжественно объявила она. – Дело сделано! Загадала!
Девочка беспечно откинулась на спинку маленького кухонного дивана и улыбнулась.
Она и знать не знала, что из-под шкафа следят за ней чьи-то круглые глаза на зеленой остроносой мордашке.
***
Зверек облизнулся. Он обладал удивительным свойством – видеть то, чего желают дети.
А торт, который представляла Юля (с тремя коричневыми коржами, гладким темным кремом, обильно посыпанный ягодой, да еще и украшенный зефирными розами), казался до неприличия вкусным.
Свечей было восемь. И до тех пор, пока Юля не задула их, они отбрасывали на стены сказочные разноцветные блики.
«Ух и красота!» – подумал он и чуть-чуть не присвистнул от удовольствия.
Тортов, как и печенья, он не ел уже очень-очень давно. А правильнее сказать – вообще ни разу.
В животе громко булькнуло.
Мама обернулась, скользнула взглядом по шкафу и повела бровью.
«Эка-то незадача! Надо быть осторожней!» – подумал пушистик и прикрыл глаза хвостиком.
II. Там кто-то есть!
Зимнее солнце бросало лучи на кружевные занавески, игриво освещало пар, кружащий над чайником, заглядывало детям в кружки – у кого что?
Мама раскладывала по тарелкам яичницу, папа о чем-то думал, шевеля густыми оранжево-красными бровями, Ванечка размазывал по столу и пухленьким щекам кашу, Андрейка запускал в невидимый космос блестящую чайную ложечку, изображая гудящий реактивный двигатель.
– Космическая ложка закончила взлет и скоро совершит посадку на Луну! Бж-ж-жу! – скандировал Андрейка.
А Юля совсем как взрослая качала ногой, закинутой на другую ногу, и мазала сгущенкой подсохшую круглую вафлю.
Все шло как всегда и даже лучше. Потому что был выходной и, еще того пуще, – каникулы. И все собрались вместе не для того, чтобы торопиться, суетливо одеваться и искать носкам пары, а для того, чтобы просто, спокойно и очень медленно завтракать.
Когда Юля уже собралась откусить от вафли первый кусочек, из ее комнаты, которая была как раз напротив кухни, раздался странный чавкающий звук.