Екатерина I
Шрифт:
Петр.
Из Невъри, 3 мили от Парижа, в 10 д. июня 1717.
Отсюды к доношению Вашему Величеству ныне более не имею, токмо что получила я писма ис Питербурха от князь Александра Даниловича, в которых пишет, что хозяин наш питербурхской [215] обретается, слава Богу, в добром здравии; Царевна Елизабет Петровна, хотя и была болна оспою, однакож, благодаря Бога, от оной болезни уже освободилась бес повреждения личика своего. А в последнем своем писме от 20 маия пишет он, что и на Царевне Анне Петровне такая ж болезнь явилась; и для опасности, чтоб не прилипла и к Царевичю, перевезли ево из двора Савы Рагузинского в летней дом. Правда, что сия ведомость мне не беспечална, однакож да будет в том воля Божия; он силен избавить его от оной болезни. При сем я всенижайше прошу Ваше Величество, дабы не изволили
215
Царевич Петр Петрович.
В 11 де[нь] июня, из Амстер[дама].
Катеринушка, друг мой сердешнинкой, здравъствуй! Инаго объявить отсель нечего, только что мы сюды приехали вчерась благополучно; а понеже во въремя пития вод домашней забавы дохторы употреблять запърещают, того ради я матресу свою отпустил к вам; ибо не мог бы удержатца, ежели б при мне была.
Петр.
Из Шпа, в 18 д. июня 1717.
Катеринушка, друг мой сердешнинкой, здравъствуй!
Писмо твое от 11 д. сего месеца вчерась я получил, в котором пишешь о болезни дочерей наших, и что первая, слава Богу, свободилась, а другая слегла, о чем и к[нязь] Александра Данилович пишет ко мне; но переменной штиль ваш так меня опечалил, о чем скажет вам доноситель сего, ибо весьма иным образом писана. Дай Боже, чтоб о Аннушке так слышать, как о Лизенке. А что ты пишешь ко мне, чтоб я скоряя приехал, что вам зело скушно, тому я верю; только шлюсь на доносителя – каково и м[н]е без вас, и могу сказать, что, кроме тех дней, что я был в Версалии и Марли, дней з 12, сколь великой плезир имел! А здесь принужден быть несколько дней, и когда отопью воды, того же дня поеду, понеже только седмь часов сухава пути, а то все водою. Дай Боже в радости видеть вас, что от серца желаю.
Петр.
Из Шпа, в 20 д. июня 1717.
P. S. Дядю по[с]ылаю с сим письмом к вам, а пърежде, по желанию вашему, нельзя была ево послать за болезнью; а Пълатон послан был сюды для заимки дворов. Сего утра я получил радосную ведомость, что Аннушки есть лехче; итак начал веселее воду пить.
Вашего Величества милостивейшее писание, от 10 дня сего июня писанное, я получила, и за оное нижайше благодарствую; и при сем поздравляю Ваше Величество предбудущим днем полтавской [216] баталии, то есть началом нашего благополучия, где Ваше Величество доволно труда имели. Дай, Боже, нам и впредь такую милость свою! Також поздравляю вас, батюшка мой, днем вашего дражайшаго тезоимянитства и двумя малинкими имянинниками: сыном и внуком, от сердца желая Вашему Величеству сии торжественныя дни в радости препровадить и впредь многих таких достигнуть в добром здравии; а мы надеемся в сии дни, по отдании достойного Богу благодарения, нарочито повеселитца; токмо б зело желали, чтоб Ваше Величество сами к нам пожаловали к своему тезоимянитству. Впрочем я с великим желанием ожидаю вашего счастливого сюда прибытия, что дай, Боже, вскоре! ибо без Вашего Величества зело скучно здесь жить. Отсюды ко известию Вашему Величеству более не имею, токмо что я сего дня получила писма из Санкт-Питербурха от князь Александра Даниловича, в которых пишет, что хозяин наш питербурхской обретаетца, слава Богу, в добром здравии, а Царевна Анна Петровна и Царевна Елизабет Петровна от болезней своих, благодаря Бога, уже освободились, и от той болезни личик своих не повредили.
216
В подлиннике: балтавской.
С сим посланным послала я к Вашему Величеству крепыша две бутылки; дай, Боже, оное во здравие вам употреблять. А что болше того вина не послала, и то для того, что при употреблении вод, чаю, невозможно вам много кушать.
В 23 де[нь] июня, из Амстердама.
Катеринушка, друг мой сердешнинкой, здравствуй!
Поздравъляю вам сим торжественным днем руского воскресенья; только сожалею, что розна празнуем, также и позавтрешней день святых опостол – старика твоего именины и шишечкины. [217] Дай Боже скоряя нынешние дни прошли, дабы к вам скоряя быть. Вода, слава Богу, действует хорошо, и надеюсь в неделю от Петрова дни кур окончать. Камзол твой сего дня обновил и пра ваше здоровье пил, только
217
Шишечкою государь называл царевича Петра Петровича.
Петр.
Из Шпа, в 27 д. июня 1717.
P. S. Сего моменту Люброс привес от вас письмо, в котором взаимно сими днями поздравъляете и о том же тужите, что не въместе; такъже и презент 2 бутыли крепиша. А что пишете: для того мала послала, что при водах мала пьем, и то правъда; всего более 5 (?) [218] в день не пью, а крепиша по одной или по две, только не въсегда: иное для того, что сие вино крепъко, а иное для того, что его ретко. Окончеваю, что зело скучно, что так блиско, а не видимся. Дай Боже скоряя! При окончани сего пьем по одной про ваше здоровье.
218
Число в подлиннике написано неразборчиво.
Ваши милостивые писания: первое от 18 дня чрез вашу матресишку, другое с почты от 28 прошедшаго июня – я исправно получила, за которые, також и за поздравление праздниками руского воскресенья и вашего дражайшаго тезоимянитства нижайше вашей милости благодарствую; и зело радуюсь, что воды, слава Богу, изрядно действуют к вашему здравию. Мы здесь в помянутые праздники доволно веселились и про здоровье ваше пили и танцовали; однакож, притом не беспечално мне было, что не вместе с вами оные дни принуждена праздновать. Что же изволите писать, что вы матресишку свою отпустили сюда для своего воздержания, что при водах невозможно с нею веселитца, и тому я верю; однакож болше мню, что вы оную изволили отпустить за ее болезнью, в которой она и ныне пребывает, и для леченья изволила поехать в Гагу; и не желала б я (от чего Боже сохрани!), чтоб и галан [219] той матресишки таков здоров приехал, какова она приехала. А что изволите в другом своем писании поздравлять имянинами старика и шишечкиными; и я чаю, что ежели б сей старик был здесь, то б и другая шишечка на будущей год поспела. Однакож дай, Боже, мне вскоре вашу милость видеть, чего я с сердечным желанием ожидаю. Впрочем здесь все благополучно. Третьяго дня получила я писмо от князь Александра Даниловича, в котором пишет, что хозяин наш санктпитербурхской, также Аннушка и Лизенка за молитвами вашими обретаютца, слава Богу, в добром здравии.
219
Любовник.
В 3 де[нь] июля, из Амстер[дама].
Катеринушка, друг мой сердешнинкой, здравъствуй! Писмо твое чрез Густава купъно и с посылкою крепиша получил, за которое благодарствую. А что пишешь, ежели б я был, то б новова шишеньку зделали, – дай Боже, чтоб пророчество твое збылось! Я намерен был третьево дни или вчерась ехать; но, увидя доброе действо вод, положил целой кур держать, и прибавил четыре дни; а Богу извольшу, по двух днях кончае поеду отсель. Дай Боже счасливо вас видеть в радости!
Петр.
Из Шпа, в 10 д. июля 1717.
P. S. Сей… с тобою беды виде… [220]
Катеринушка, друг мой сердешнинкой, здравствуй!
Инова писать не имею, толко что, слава Богу, все здорова и поспешаем к вам, и толко намерен посмотреть одной славъной крепости Бернъгъсум, которая немного в бок. Аднакож о сем осведамлюсь в Дорте, и ежели замешкатца тем могу, то не поеду; буде же день или другой лишку, то жаль не видать.
220
В подлиннике эта часть письма оторвана.
Петр.
От крепости с. Андрея, в 20 д. июля 1717. С яхты.
P. S. Прошу вас, друг мой, чтоб вы потрудились зделать постели на новой мой торн-шхойт [221] с агълинскими матрасами, и чтоб не богаты были постели да чистеньки.
Катеринушка, друг мой сердешнинкой, здравъствуй!
Я намерен был вчерась ехать отсель; но, услышав, что ты в Митаву прибыла, начевал. Но когда уведал, что так позно в Митоу приехала и сегод[н]и ранее вечера быть не можешь, поехал в путь свой. Дай Боже вас в Питербурх в радости видеть.
221
Морское судно.