Екатерина Великая
Шрифт:
В феврале 1790 года Екатерина писала своему послу в Варшаве графу Штакельбергу: «Я нужным нахожу предписать, чтоб вы по настоящим делам удержались от всяких на письме деклараций, отговаривая от того же римско-императорского поверенного в делах, потому что я для пользы службы моей считаю нынешнее время сходнее спокойно смотреть на неистовства поляков, в собственный их вред обратиться могущие, нежели ускорять дальнейшие беспокойства». Сменивший Штакельберга Булгаков получил инструкцию, подтверждавшую это предписание: «Теперь имею вам предписать не иное что, как только чтоб вы продолжали тихим, скромным и ласковым обхождением привлекать к себе умов, пока наш мир с турками заключен будет».
События развивались по сценарию, составленному Екатериной. В Варшаве рассчитывали на помощь Пруссии, заключившей
Слухи о готовящемся новом разделе Польши стали достоянием народа и подняли новую волну патриотизма. Король заявил, что единственное спасение Польши в принятии новой конституции: «Мы погибли, если будем медлить с принятием новой конституции». Получилось наоборот — именно принятие новой конституции ускорило гибель Польши.
Принятие конституции дало повод для активных действий Екатерины: с одной стороны, она выделила из тощей казны 500 тысяч рублей в помощь контрреволюции, а с другой — заявила: «Буду хлопотать изо всех сил о союзе держав против революционной Франции…»
В конце февраля 1792 года Екатерине удалось добиться соглашения между Пруссией и Австрией об отправке во Францию 40–50 тысяч войска, а в мае того же года русские войска вторглись в Польшу. Там к этому времени возникла в поддержку России и старой конституции Торговицкая конфедерация. Сопротивления русские войска не встречали. Напротив, делегация поляков просила у Екатерины прощения за противодействия ее планам, а сам король готов был отказаться от престола в пользу одного из внуков Екатерины, если она согласится оставить конституцию 3 мая 1791 года. Императрица, естественно, отказалась.
Еще не были получены победные реляции о действиях союзников во Франции, а в Пруссии и Австрии уже были озабочены дележом шкуры неубитого медведя. Поскольку Австрия имела общую границу с Францией, то она претендовала на часть ее территории. Россия и Пруссия общих границ с Францией не имели и поэтому их затраты должны были быть компенсированы за счет… Польши. Прусский король после поражения у Вальми отказался продолжать военные действия без компенсации. Переговоры между Пруссией и Россией завершились вторым разделом Польши. Пруссия получила Познань и земли на границе с Силезией, Россия — Волынь, Подолию и часть Литвы. Императрица оправдывала акцию тем, что решено дело, «которому началом и концом, — как сказано в рескрипте, — предполагаем избавить земли и грады, некогда России принадлежавшие, единоплеменниками ее населенные и созданные и единую веру с нами исповедующие, от соблазна и угнетения, им угрожающих».
Второй раздел Польши вызвал новую волну освободительного движения. На этот раз оно сопровождалось вооруженной борьбой, во главе которой стоял участник борьбы североамериканских колоний генерал Тадеуш Костюшко. Движение началось в Кракове, затем охватило Варшаву, которую русские войска должны были оставить.
Успех восставших носил временный характер. Патриоты, вооруженные вилами и косами, не могли противостоять хорошо обученной, прошедшей школу войны с турками регулярной армии, которой командовал такой полководец, как А. В. Суворов. Осенью 1794 года Суворов взял штурмом предместье Варшавы Прагу. Восстание было подавлено, раненый Костюшко оказался в плену.
Поражение восстания объяснялось не только слабой выучкой и вооружением участников сопротивления, но и безразличием руководителей движения к судьбам основной массы населения — крестьян, нисколько не почувствовавших от новой власти облегчения своего положения: те же повинности в пользу пана и государства, то же бесправие и безнаказанность помещика. Подобное отношение к крестьянству не способствовало приливу его в ряды восставших.
В октябре 1795 года состоялся третий раздел Польши, положивший конец ее существованию как государства. По третьему разделу России отошли западная часть Белоруссии, Западная Волынь, Литва и герцогство Курляндское. Австрии достались Сандомир, Люблинская и Хелемская земли, Пруссии — Краков.
Разделам
Ликвидация суверенного государства есть разбойничья акция со стороны соседей. Однако не следует игнорировать положительное значение вхождения в состав России этнически близких русским украинцев и белорусов, у которых можно обнаружить множество общностей в культуре, языке, быту, религии, письменности и т. д. Вхождение в состав могущественного государства положило конец панскому своеволию, политической анархии, отсутствию элементарной законности. Именно поэтому присоединение Украины и Белоруссии к России следует считать положительным актом, хотя население присоединенных земель, как и население коренной России, продолжало находиться в тисках крепостнического режима и самодержавия.
Третий раздел Польши был последней значительной акцией царствования Екатерины Великой. Проживи она еще два-три года и, быть может, ей удалось бы расправиться с тысячедвухсотголовой гидрой во Франции, но смерть лишила ее этого. Казалось бы, симптомов ее близкой кончины не обнаруживалось; всем она пыталась внушить мысль о полном своем здравии. Действительно, внешне она выглядела достаточно бодрой, хотя и располневшей женщиной. Единственная болезнь, о которой знали окружающие, — незаживающие раны на ногах, затруднявшие ходьбу. Самочувствие тоже не предвещало тревоги. 18 августа 1796 года, то есть за два с половиной месяца до кончины, она писала Гримму: «Будьте здоровы; я весела и чувствую себя легкою, как птица» [290] . Думается, что императрица утешала и себя, и своего корреспондента. 5 ноября 1796 года Масон записал: «Здоровье (императрицы. — Н. П.) плохо; не ходит более; буря, похожая на случившуюся в последнее время императрицы Елизаветы, произвела тяжелое впечатление (на Екатерину. — Н. П.); не выходит более» [291] .
290
РА. Кн. 3. 1878. С. 90, 215.
291
Массон К. Секретные записки о России… С. 58.
Скорее всего, информация в письмах Гримму объясняется бравадой, напускным оптимизмом, стремлением дать ответ на появившиеся при европейских дворах слухи, усердно распространявшиеся ее недругами, о скорой кончине императрицы.
Напомним, богатырским здоровьем императрица не могла похвастаться ни в молодые, ни в зрелые годы, ни тем более в старости: болела она часто, жаловалась то на боли головы, то поясницы, то на простуду, но в постель укладывалась в редких случаях, когда к тому принуждала острая необходимость.
И если императрица прожила долгую для женщины жизнь, то объясняется это несколькими причинами. Одна из них — размеренный образ жизни, строгое соблюдение распорядка дня: Екатерина вставала в одно время, в шесть утра, затем следовали заботы по управлению государством, обед, после которого либо продолжались занятия делами, либо чтение книг; вечером — развлечения: театр, игра в карты и на бильярде, прогулки и т. д.
Благотворно повлиял на состояние здоровья отказ от обильной и жирной пищи; все современники отмечали скромное меню императрицы. Имел значение и отказ императрицы от употребления горячительных напитков, которыми грешили ее предшественницы и предшественники. Некоторые современники, редко наблюдавшие императрицу за столом, отмечали емкие сосуды, якобы наполненные вином. В действительности это было не вино, а смородинный сок, разбавленный в небольшом количестве вина. Наконец, Екатерина избавилась от истощения организма сравнительно редкими родами: за всю жизнь она родила пятерых детей, в то время как в обычной семье того времени насчитывалось 18–22 новорожденных.