Экипаж автобуса

Булавин Иван

— Не стоит, — я поспешил его разочаровать, — подклад наверняка сгнил, так что толку от него будет мало.

Постепенно вооружили всех, Варя и Ольга обзавелись ржавыми кинжалами, а Анечке я нашёл настоящее произведение искусства. Настоящий мизерикорд, трёхгранный стилет с колющим клинком в тридцать сантиметров и изящной бронзовой рукояткой. Вряд ли она сможет им воспользоваться, но для слабой детской руки всё равно больше ничто и не подойдёт.

Внезапно став уже не бродягами, а настоящим боевым подразделением, наша группа выдвинулась в дальнейший путь. Прошли немного, во-первых, начало темнеть, хотя был ещё только вечер, а во-вторых, на нас напал новый враг.

Мы

шли через редкий лиственный лес, когда впереди затрещали ветки, послышался топот, а затем возмущённый визг, а через секунду появился и сам нарушитель спокойствия, на этот раз это был не болотный монстр, а обычный кабан, кажется, относительно молодой. Может быть, его кто-то спугнул, а может, зверь был не рад нашему появлению. Вообще, кабан был довольно крупный, мог натворить дел своими клыками, вот только, к несчастью для него, на пути ему первым попался Кирилл. Сбросить с плеча меч он уже не успевал, поэтому, недолго думая, просто залепил в пятак ногой в тяжёлом ботинке. Поступок был опрометчивый, но попал удачно, сила удара оказалась такова, что зверь отлетел назад на два метра, дважды перевернувшись в полёте. Впрочем, его это не остановило, встав на ноги, он снова собрался атаковать, но топор Умара ударивший между ушей, окончательно его успокоил. Кто-то из женщин запоздало взвизгнул.

— Товарищи, — высказался Прокуда, по-прежнему удерживая на весу свой меч, словно собирался атаковать уже мёртвого кабана, — кажется, мы раздобыли еду. Разделывать кто-то умеет?

Никто не умел, только теоретически себе представляли, как это делается. Решено было никуда уже сегодня не идти, а заночевать здесь, развести костёр, нажарить мясо и устроить временный лагерь. С разделкой туши справились довольно быстро, голод подгонял. Содрали шкуру, выпотрошили, Ольга достала взятые в избушке сковороду и кастрюлю, через полтора часа все уже захлёбывались слюной от запаха бульона и жаркого. Иван Петрович насобирал каких-то травок и сказал, что их можно (и нужно) есть, одно мясо вредно, для пищеварения нужна клетчатка.

Когда мы уже хлебали из кастрюли горячий бульон, закусывая кусками жареного мяса и внутренностей, Кирилл поинтересовался у Умара:

— А тебе можно? Это ведь этот, как его, харам.

— Если на то пошло, — спокойно ответил Умар, — то уморить себя голодом — ещё больший харам, кроме того, я ведь уже объяснил, что родился и вырос в Советском Союзе, в интеллигентной семье, родители были коммунистами, сложно было стать фанатичным мусульманином.

— Кстати, — заметил Прокуда, стараясь прожевать большой кусок, — это место отличное, но всё же, наверное, стоило перенести ночлег дальше, на километр или два, там я приметил какие-то руины на холме, ночевать там, где есть крыша, гораздо приятнее.

— Тащить туда кабана нет желания, — объяснил Кирилл, — да и не нашли бы ничего в темноте.

Инженер поднял голову и посмотрел на небо, звёзды были отлично видны, но в знакомые созвездия по-прежнему не складывались.

— Интересно, — спросил он, словно у самого себя, — небо чистое, звёзды видны отлично, почему днём не видно солнца, что за пелена стоит днём и исчезает ночью?

Никто не ответил. Когда насытились все (кроме Кирилла, он с молчаливым упорством продолжал поглощать мясо, запивая уже остывшим бульоном), стали укладываться на ночлег. Ольга размотала бинты на ноге дочери. Заражения, которого так боялись, не произошло. Раны выглядели нормально, покраснения не было. Обошлось. За пару недель заживут.

Подстилка из веток была жёсткой, но усталость брала своё, кроме того, полный живот действовал как отличное снотворное. Сторожить вызвался Петрович,

ссылаясь на старческую бессонницу.

Глава четвёртая

Утром проснулся рано, обычно свет мешает спать, но здесь, как всегда света не было, вечные сумерки, к которым мы уже начали понемногу привыкать. Разбудили меня странные звуки, я сразу вскочил на ноги, перехватывая поудобнее шестопер, но тревога оказалась ложной. Просто Кирилл тренировался в обращении с мечом. Вертел огромный клинок пропеллером, со свистом рассекая воздух и иногда срубая молодые деревца. Я помнил, что двуручные мечи из-за своей непомерной длины обычно гнутся под собственным весом, но не этот, здесь клинок был твёрдым, впрочем, длина тоже была относительно небольшой. Рядом со мной сидела Варя и заворожено (даже в темноте было видно) смотрела на его движения. Чтобы не вспотеть, наш силач разделся до пояса, теперь его чудовищная мускулатура была видна во всей красе, а фехтовальные финты заставляли мускулы перекатываться под кожей, ещё более усиливая эффект. Девушка едва слюной с клыков не капала, я даже начал догадываться, за что именно её выгнал муж.

Практиковался он ещё минут двадцать. Наверное, какой-нибудь средневековый мастер фехтования только посмеялся бы над этими стараниями, но даже такая тренировка лучше, чем никакая. Да и сила в его руках компенсирует недостаток умения. Тут я подумал, что теперь, при отсутствии частых силовых тренировок, белковой диеты и анаболиков, он быстро перестанет быть гигантом, а станет просто крепким парнем. Но произойдёт это не сегодня и даже не завтра, пара месяцев в запасе у него точно есть.

Скоро встали остальные, несколько брошенных веток быстро оживили костёр, стало теплее, да и темнота немного рассеялась. Еды с ужина осталось много, перекусили наскоро, снова навьючили на себя имущество и вышли в путь. Теперь мы собирались пойти и посмотреть, что за руины видел вчера Петрович.

Склон, по которому мы поднимались, был крутым, порой, даже слишком, зато попалось какое-то подобие дороги, но старой, по ней явно никто не ездил уже много лет. До руин добрались часа за два, вымотавшись и сбив ноги на камнях. То, что предстало нашему взору, оказалось крепостью, сложенной из толстых брёвен, между которых была насыпана земля. Стены были около трёх метров в высоту и примерно столько же в толщину. Тут самое время поставить под сомнение гипотезу о Средневековье, стены явно заточены под защиту от пуль и ядер. Что-то здесь не так. Мои подозрения подтвердил Прокуда:

— Знаете, что это мне напоминает? Форт в Америке во времена Фронтира. Я как-то видел снимки реконструкции…

— Так и есть, — подтвердил я, — кто-нибудь видит вход?

Искать вход не потребовалось, в одном месте стена была проломлена, видимо, здание не забросили, оно было разрушено нападавшими. На стене мы увидели пушку на колёсном лафете, обычную пушку девятнадцатого века, кажется, даже стальную. Рядом с ней, скорчившись в позе эмбриона, лежал скелет человека с обрывками синего мундира. Нагнувшись, Кирилл выдернул из глазницы старую стрелу.

— Индейцы победили, — заметил он, криво улыбнувшись.

— Я не был бы столь категоричен, — задумчиво проговорил Прокуда.

— Не победили? — не понял Кирилл.

— Не индейцы, — пояснил я, — стрела арбалетная, индейцы, насколько знаю, арбалетами не пользовались.

Умар тем временем нагнулся и поднял с пола саблю в ножнах с оторванным ремнём.

— Дамы, можете взять себе.

— Я кинжал не знаю, куда деть, — честно призналась Ольга, — теперь ещё это таскать, ну какие из нас бойцы.