Экипаж боцмана Рябова
Шрифт:
Наконец Антоша сказал:
– Это же здорово! К нам приедут кинорежиссёры и кинооператоры.
– И киноактёры, добавил Вяча.
– Конечно, здорово! Я ещё никогда не видел, как снимают фильм.
– Нужно узнать, когда они приедут. И тогда посмотрим.
– А где мы узнаем?
– Давай позвоним в редакцию, - предложил Антоша.
– Так ведь газета московская. Куда позвонить?
– Мы сходим в музей. Может быть, там знают.
– Эврика!
– воскликнул Вяча.
– Это правильно - музей. А ещё, Антон, вот что. Мне кто-то говорил,
– Где же их найдёшь, твоих потомков?
– усмехнулся Антоша.
– Не моих, а Рябова. Нужно пойти в адресное бюро и там узнать, где живут какие-нибудь Рябовы.
– А если их сто? Как узнаешь, потомки они или не потомки? Может быть, они и сами этого не знают.
– А мы узнаем, - упрямо сказал Вяча.
Мальчики ещё дважды перечитали заметку о приезде кинематографистов.
– Не будем терять времени, Антон. Одевайся! Поедем в адресное бюро.
На улице ребятам встретился их одноклассник Ян Эрмуш, сын капитана дальнего плавания. В одной руке он держал маленький транзистор.
– А я к тебе, Антоша, - сказал смущённо Ян.
– Вот транзистор почему-то замолчал. Посмотри, пожалуйста!
– Не до транзисторов сейчас!
– решительно заявил Полянкин.
– Мы идем разыскивать потомков Ивана Рябова!
Ян Эрмуш был внуком эстонского портового рабочего, который ещё в первую мировую войну приехал в Архангельск. Когда в восемнадцатом году американские, английские и французские войска захватили город, большевик Эрмуш остался в подполье. Но интервенты выследили и схватили его, а потом расстреляли на Мхах.
Ян родился через сорок лет после гибели деда. Отец его редко бывал дома. На своём огромном океанском теплоходе он надолго уходил в заграничные рейсы, в далёкие европейские и африканские порты. Ян походил на отца. Светловолосый, молчаливый и застенчивый, он был крепким и сильным. Гимнаст и яхтсмен, он оживлялся лишь тогда, когда разговор заходил о спорте.
Вяча Полянкин совсем не ожидал, что Ян может войти в их содружество по поискам потомков Ивана Рябова. Но, узнав, зачем нужны потомки знаменитого кормчего, Ян удивил друзей.
– Я знаю, где живёт один Рябов.
– Он с отцом плавал. Боцманом.
– Знаешь, где живет Рябов?
– недоверчиво спросил Вяча.
– Так чего же ты молчишь?
– Я не молчу, я говорю: знаю, где живёт боцман Рябов, который плавал с моим отцом.
– Так пойдём скорее к нему!
– Пойдём, - согласился Ян. Только это далеко, в Соломбале.
– Хоть на Северном полюсе. Пойдём!
Спустя пять минут ребята уже ехали в автобусе в сторону Соломбалы.
Боцман Рябов
Вскоре они стояли перед одноэтажным трёхоконным домом на тихой окраинной улочке.
Это был дом, каких множество на улицах Соломбалы.
Подталкивая друг друга, мальчики в нерешительности поглядывали на окна с белыми полотняными занавесками.
– Открывай, Ян!
– сказал Вяча.
– Нет, Вяч, лучше ты.
– Так ведь ты его знаешь, этого Рябова.
– Я не знаю его. Его знает отец.
– Эх, махнул рукой Вяча и дернул веревочку.
Звякнула щеколда, и калитка открылась. Вяча Полянкин шагнул во двор, за ним вошли Ян и Антоша.
– Эге! Чего вам нужно?
Худенький белобрысый мальчуган удивленно уставился большими синими глазами на пришельцев. Он стоял перед козлами и держал в руках пилу-лучковку. На козлах лежала толстая чурка.
– Мы к товарищу Рябову, - смелея, сказал Вяча и вдруг отступил.
Из конуры, что стояла в глубине двора, выскочили две собаки - огромная, похожая на волка, рыжеватая лайка и неопределённой породы мохнатый комочек из тех, которых зовут кабысдохами. Обе сделали выжидательную стойку и угрожающе рычали.
– Юнга! Адмирал! На место!
Собаки, неохотно повинуясь, вернулись к конуре и улеглись на траве, не очень дружелюбно поглядывая на незнакомцев.
– Дядя Степан скоро придёт, - сказал мальчуган, откладывая пилу.
– Зачем он вам?
– Надо. А ты его сын?
– Какой же я его сын, если дядей зову. Племянник я.
– А ты не знаешь, он не потомок того Рябова?
– Какого ещё того? Он сам Рябов.
– Ивана.
– Он сам Иванович. Значит, сын Ивана.
– Да нет, тот Иван Рябов - кормчий. Он при Петре Первом жил. И ещё Архангельск спас. Степан Иванович - не потомок его?
– Потомок... наверное, - неуверенно сказал племянник Рябова.
– Вы садитесь и ждите. А мне некогда, нужно напилить дров до прихода дяди.
– А ты тоже Рябов?
– поинтересовался Вяча.
– Как тебя зовут?
– Не, я не Рябов. Фамилия моя - Трапезников. Дед у меня из Поморья. А зовут меня по-разному: отец - Георгием, мама - Юрой, бабушка - Егорушкой, а дед - Егором-Беломором.
– Егором-Беломором?
– повеселел Вяча.
– Вот и мы тебя будем так звать. Дядька Беломор... Вот здорово! А меня зовут Вяч. Вячеслав, значит. Дело у нас историческое. Расскажем - ахнешь!
– Ладно, не мешай, отмахнулся Егор-Беломор.
– А никто тебе и не мешает. Пили себе.
Егор ничего не ответил и продолжал пилить.
– Адмирал - это тот, здоровый, да?
– нашёл новую тему для разговора Вяча.
– Это лайка, я знаю. Лаек любил адмирал Макаров.
– Ничего ты не знаешь. Егор опять отложил пилу.
– Адмирал это который маленький, беспородный. А у большого пса кличка Юнга.
Ребята даже не поверили: как же так - малыша зовут важным именем Адмирал, а большого пса кличут Юнгой.