Экипаж Большого Друга

Эйнбоу Р.

— Есть идея, нужен «одобрямс».

— Излагай, — Мирон резко отпустил «щупальца» тренажёра, и они с шипением втянулись в стену.

— Сол наконец проанализировал конфигурацию поля, составляющего основу пирамид кристов, и считает, что оно может быть модифицировано по образцу его полей. Тогда кристы смогут получить доступ на верфь.

Мы переглянулись, лицо нашего учёного мужа озарилось улыбкой впервые за последние дни:

— Одобряю! А как сами кристы отнесутся к такому предложению?

Мне

показалось, я знаю, как они отнесутся:

— А куда они денутся? Их цивилизации порча мешает даже больше, чем нам. Они давно ищут пути да подходы. А тут реальный шанс. Нет, не откажутся. Чарли составляй петицию и не давай им много времени на размышления, намекни, мол, у нас ресурс этого самого времени совсем маленький.

— Понял. Как ответят, доложу.

Димка нахмурился:

— Я смотрю, капитан, ты совсем политиком становишься. Растёшь, так держать.

Я не понял:

— О чём ты? Что я не так сделал?

— В том-то и дело, что всё так. Но не узнаю я тебя.

— Ну, знаешь, ты тоже здорово изменился. И не скажу, что в лучшую сторону, — непростительная с моей стороны откровенность.

— Брэк! — Мирон махнул полотенцем, которым только что утёр пот. — Давайте, вы после выясните, кто из вас более прав.

Димка махнул рукой и резко вышел из зала. Была бы тут нормальная дверь, наверно, хлопнул бы.

Мирон неловко потоптался и тоже покинул зал. Я с досады саданул ногой по стене, стало легче, нога, правда, отнялась, пришлось сесть. Чарли попытался успокоить:

— Не переживай, у всех нервы на взводе. Сам понимаешь.

— Чарльз…

— Всё, молчу. Нет меня. Кристам позвонил, они обещали ответить до вечера.

Ничего не ответив, я направился в душ, гениальное изобретение, способное не только тело приводить в порядок.

Потянулись часы ожидания. Обед, чтение исторических хроник, посещение медбокса, я не знал, куда себя деть. Хорошо Мирону, у него всегда есть занятие — его место в рубке редко пустовало, а любимая консоль оставалась выключенной.

Наконец прозвучало долгожданное:

— Они согласились, — без всякого вступления заявил Чарли. — Просят инфу и ждут Соломона в качестве донора.

— Тогда я пошёл, — Сол не выказал эмоций. — Думаю, процесс модификации займёт у кристов несколько суток. Я на связи, буду вас информировать.

Вот и хорошо. Теперь следовало начинать готовить экспедицию. Мы обсуждали состав, экипировку и прочее до самой ночи. На следующий день при посредничестве великого Сола договорились, что шааяне выделят нам один из своих кораблей вместе с командой. На нём пойдем я и Димка, тут уж не до психологической совместимости.

Полдня Чарли «русифицировал» оборудование шааян, и целый день ушел на освоение управления «патиссоном». Настоящими пилотами мы, конечно, не стали, но рулить научились

сносно, благо, управление аппаратом оказалось достаточно простым. И, что совершенно точно, память и реакция у нас обоих стали лучше. Уж не знаю, каковы тут количественные показатели, но по личным ощущениям я стал быстрее в несколько раз. С одной стороны новость не могла не радовать, с другой вызывала смутные опасения, просто на уровне «боюсь, сам не знаю, чего».

В отличие от Соломона кристы трансформировали корабли без видимых эффектов. «Наш человек в Гаване» докладывал, что процесс идёт нормально и близок к завершению.

С утра третьего дня ожидания Иван в первый раз пришел в сознание надолго. До сих пор лишь Алёна успевала поговорить с ним, после чего Чарли запускал «кашпировского» и погружал полковника в сон. В этот же раз мы всей ватагой ввалились в медбокс, дабы засвидетельствовать своё почтение. Иван выглядел совсем молодцом и, сидя на койке, уплетал за обе щеки крабовый салат. Физиономия, слегка украшенная майонезом светилась радостью существования и любопытством. Хвост на затылке выглядел, словно реклама парикмахерской.

Мы принялись наперебой делиться новостями и интересоваться здоровьем, пока Димка не спросил:

— Что же там у вас произошло?

Ваня помрачнел:

— А вот не помню почти ничего. В памяти осталось, как эта страхолюдина прёт на нас. Мы по ней из главного калибра, потом удар, не видел, почувствовал, как закрылся шлем. И потом ещё удар, и всё. Это произошло после сброса «Тунгуса». Чем он нас приложил?

— Следствие показало — гамма лазером, — вполне серьёзно ответил за всех Мирон. — А вы-то зачем в них палить начали?

Иван поежился, вспоминая. Поморщился, сказал:

— У капитана нервы не выдержали. Та хреновина, разлапистая такая, в лобовую шла, такое чувство. Кто угодно задёргается. Тем более, в том карнавале, что вокруг творился. Такие дела. Так говорите, ретировались наши помощнички? Скатертью дорога, без них мне лично как-то спокойнее. С одними кристами договориться будет проще. Когда в поход?

— Завтра, — ответил я, улыбаясь. Чертовски приятно видеть Ивана живым и здоровым. — У нас всё готово, ждем кристов, они должны до завтра созреть.

Иван продемонстрировал фирменную улыбку:

— Эх! Мне бы с вами, да Чарли не пускает. Говорит, кости ещё не срослись до конца. А вообще, хорошую штуковину Соломон нам подарил… Нам бы такую в Афгане.

Алёна переспросила:

— Где?

В ответ Иван закрыл глаза, с лица медленно сошла краска.

— Не по себе мне. Голова закружилась и мысли странные, — почти шепотом произнес полковник.

— Рекомендую поспать. А вас, уважаемые посетители, попрошу покинуть палату, — скомандовал неумолимый доктор.