Экипаж Ковчега
Шрифт:
– Вправо вниз переворотом!
Выхожу из пике над посёлком, переваливаю через горку, боевой разворот!
– Дымит, но набирает высоту! Готов!
Но это победа Майкла. Его пушка разорвала противника на куски. Слышу серию взрывов. Здесь они звучат по-другому, но голос бомбомёта я узнаю и через сто лет. Один из катеров исчезает во всплесках и больше не появляется. С другим ведёт бой "Америка". Там командуют Ваня Грозовой и Вася Муравьёв. Я сверху вижу сварочные вспышки залпов и цветные трассы, несущиеся навстречу друг другу. Мистер Шепард подсуетился, и бомбомёт снова сказал своё слово. Теперь мои бредовые кошмары
– Субмарина противника уничтожена! – докладывает Морис Эдда. Вот оно что! Может, и третья подлодка затаилась где-то рядом?
– Горизонт чист, через пятнадцать минут начинаем штурм! – таким молодым голос Макса был, когда он ходил в старпомах. Победа окрыляет! Вертолёт несётся к "Шельде", который продолжает двигаться к берегу. Посадка на ходу. Вот это – ас. Через минуту в воздухе другой вертолёт. Так и было задумано. Пилотов мало, на перезарядку времени нет. Майкл и Джон Смит просто пересели на снаряжённый трофейный аппарат и снова рвутся в бой. Вот уж оригинальное имечко у американского лётчика. Они догоняют наши корабли, приближающиеся к береговым укреплениям.
– Чиф, видели в посёлке высокое здание, на холмике? Это, вероятно, командный пункт. Проверим?
Я не видел, но уже вообразил себя непобедимым волком воздушного океана, адреналин кипит в крови.
– Заходим вдоль склона справа из-за той высоты. Полный газ, прижмитесь к земле, выскочим внезапно, атака – и резко вправо вверх, за сопку.
Выхожу на курс по его подсказкам, налетаем в рёве мотора и пулемётов. Огонь нельзя назвать точным, для этого надо долго тренироваться. Но несколько вспышек на здании я видел. Выхожу по плану, слева нас обгоняет гроздь ярких трассеров.
– Стингер, чиф! – в голосе Майкла испуг. Он понимает, что это – не для птенчиков моего уровня.
– Переворот влево вниз, форсаж! Ручку до упора!
В глазах темнеет от перегрузки, самолёт скрипит, как телега. За спиной звук, словно плотник вбивает в дерево несколько гвоздей. Со скоростью дятла.
– Правый крен, на себя! Правую педаль!
Потерялся в пространстве, тупо выполняю команды Ирвина. Самолёт как-то вяло выходит на ровный киль, несёмся над самим морем. Уф, а спина-то мокрая!
– На точку, чиф. Надо садиться. У нас повреждения. Не следовало туда соваться на этом мотыльке. Извините, увлёкся. На вертушке мы бы разнесли его в прах.
– Не ты один у нас азартен. Курс?
– Двести тридцать пять, дистанция – семь.
Дружище Алекс (жив ли?) презрительно сказал бы, что я не сел, а плюхнулся. Но мы целы. Качаемся на волнах, пока рядом бросает якорь "Шельде". Нас увозят на боте, матросы после крепких объятий буксируют самолётик под грузовую стрелу балкера. Краткий осмотр показал несколько рваных пробоин в фюзеляже и отсутствие половины руля поворота. Да, с такой дыркой в животе долго не живут. По потной спине поползли запоздалые мурашки.
В нескольких милях разгорается следующий акт ночного представления. Для начала "Пиранья" выпускает оставшиеся четыре торпеды по береговым батареям. Когда только успели перезарядить? Попробуй кантовать многотонные железные туши в тесноте отсека! Сегодня команда Мориса показала мастер-класс. Две субмарины на её счету. Подлодка всплывает в позиционное
– База захвачена! Молодцы! Поздравляю с победой! Кораблям собраться в бухте.
На берегу слышен мощный взрыв. Видно, очередного крыса приглашают на беседу с мистером Ником. Съезжаем с Ирвином и капитаном Гансом на берег. Моргенстар недоволен: ему не предоставили возможность участвовать. Вот уж, тоже горячая немецкая натура. Повоевать – это у них в крови. Настоящие воины, я не хочу быть злоязычным. Мой дед, прошедший Великую Отечественную Войну с автоматом, никогда не отзывался плохо о солдатах противника. Гестаповцы – да, подонки, тыловые крысы. А на передовой у германца было чему поучиться.
– Ганс, не надо сожалеть. Вам предстоит не одна схватка в будущем. Мы только начинаем.
– У меня звание лейтенанта запаса. Я был неплохим артиллеристом на сборах.
– Так что же вы молчите? Доложим по службе, у нас очень не хватает специалистов, вы же знаете. Вас ждёт великая военная карьера.
– Я не устаю удивляться вам, русским. Вы всё умеете перевести в шутку.
– Согласен, народ у нас весёлый. Особенно, когда за душой не остаётся ничего, кроме юмора. Но я не шучу. Мистер Шепард страдает от недостатка грамотных офицеров. Он даже мою жену превратил в артиллерийское дополнение. Видели, как она ему салютует? Вас ждёт её печальная участь.
– Передайте поклон фрау Еве и мои поздравления с будущим ребёнком. Я глубоко уважаю вашу супругу, Фэд. Женщина, способная взорвать глубинную бомбу!
Жму руку этому скромному, талантливому человеку. В Ковчеге он вечерами пропадал на ферме, музицируя с месье Жаком на виолончели, добытой в подземельях Ливана. Удивительное трио аккордеона, виолончели и пастушьей дудочки Саида готовило концерт ко дню открытия Дома Собраний. А на "Феликсе" его ждала землячка Марта, директор большого ресторана. Дело шло к свадьбе, а жених рвался сложить голову в сражениях. Пришлось пожурить.
– Мы, немцы, часто воевали. Не всегда по собственной инициативе. Наши женщины умеют ждать с войны и никогда не бросят инвалида. Лишь бы вернулся живым. Это только шутят: кирхе, киндер, кюхен. На них держится вся семья, они в одиночестве растят детей и умеют всё делать сами.
– Я и не сомневаюсь в фройляйн Марте. Как обстоят дела в четвёртом трюме? Есть ли в запасе места для новеньких?
В этом трюме жили спасённые нами люди. Мы заранее построили там целый улей в несколько палуб с трёхэтажными койками, местами приёма пищи, даже отдельным водопроводом и канализацией. Людей было много, это забирало ресурсы и силы, но капитан и его экипаж справились с нагрузкой. Всё было продумано и организовано с истинно арийской пунктуальностью. Пассажиры помогали во всём, старались реже появляться на открытых палубах, чтобы не мешать экипажу.