Экипаж «Меконга»
Шрифт:
— Ну и ну! — сказал Юра, останавливаясь перед одним из полотен. — Какое богатство красок!
— Леда и лебедь, — бросил Николай. — Классический сюжет.
— Эта толстая дама — спартанская красавица Леда? — Юре стало смешно. — Мама Елены Прекрасной и Клитемнестры? Теща царей Менелая и Агамемнона?
— А ты посмотри, как она лежит, — начал было Николай.
Но тут к ним подошел седоватый загорелый человек лет сорока с лишком. У него были мягкие щеки, крупные
— Нехорошо, — сказал он тихо. — Очень нехорошо. Молодые инженеры разом обернулись.
— Борис Иванович! — воскликнул Юра.
Это был Борис Иванович Привалов, руководитель отдела, в котором они работали.
— Нехорошо, — повторил Привалов. — Нашли, на что глазеть!
— А вы посмотрите, Борис Иванович, — сказал Николая. — Дама лежит на воде и не тонет. Как на диване.
— Гм! — Привалов всмотрелся в фиолетовую красавицу. — Действительно. Сверхмощное поверхностное натяжение воды.
Юра сказал:
— Если иголку смазать маслом, она тоже лежит на воде. Еще в школе такой опыт делали.
— А вы, собственно, что здесь ищете? — спросил Привалов. — Не картину же покупать пришли?
— Мы были на яхт-клубе, — объяснил Юра. — Стали прибирать яхту, смотрим — на стаксель-фале надо менять блочок. Поискали в шкиперской — ничего хорошего. Боцман Мехти рассердился и говорит: «Разборчивый стал, как болонский собачка. Не нравится — иди на толкучку, там ищи». Вот и пришлось бежать сюда. А вы что здесь делаете, Борис Иванович?
Привалов огляделся по сторонам:
— Да так… Ничего особенного.
— Борис Иванович, а можно искусственно усилить поверхностное натяжение? — спросил Николай.
— Усилить?
— Да. — Николай ткнул пальцем в синюю поверхность воды на картине. — Чтобы как здесь — лечь на воду и лежать.
— А зачем?
— Не знаю. — Николай пожал плечами. — Просто пришло в голову.
Привалов снова оглянулся.
— Вопрос интересный, — сказал он, помолчав немного. — Но прежде всего надо задать другой: что такое поверхность вообще?
Он посмотрел сквозь очки сначала на Николая, а потом на Юру. И начал: уравновешенность внутренних сил внешними… Энергия, направленная внутрь… Двойной электрический слой… Борис Иванович любил поговорить о научных проблемах. Если его «заводили», он мог рассказывать сколько угодно.
Возле них стали собираться прохожие: то один остановится послушать, то другой.
— Борис! — раздался вдруг взволнованный женский голос. — Куда ты задевался?
Привалов запнулся на полуслове.
— Я здесь, Оля, — сказал он круглолицей полной женщине, которая протиснулась
— Прямо наказание! — тихо сказала она, разводя руками. — Вдруг исчез куда-то… Целую толпу собрал…
— Извини, Оля. — Борис Иванович смущенно снял очки и протер их. — Понимаешь, встретил сотрудников…
— Я вижу. — Женщина кинула гневный взгляд на картину. — Стоишь тут и глазеешь на эту гадость!
— Доброе утро, Ольга Михайловна, — сказал Юра, сердечно улыбаясь. — Это мы виноваты, честное слово…
— Здравствуйте, — сухо ответила женщина. — Идем, Борис. Я видела в одном месте босоножки, как раз твой номер. Если их уже не продали, конечно.
Привалов с грустью кивнул сотрудникам и двинулся за женой. Но, не пройдя и нескольких шагов, он вдруг остановился и присел на корточки перед грудой металлического старья.
— Молодежь! — позвал он. — Идите-ка сюда. Вы блок искали? Вот подходящий.
Николай взял блок, осмотрел, сказал:
— Пойдет.
— Борис! — позвала Ольга Михайловна.
— Сейчас. — Привалов, сидя на корточках и подняв очки на лоб, разглядывал ржавый металлический брусок, постукивал по нему ногтем.
Николай расплатился за блок. Ржавый брусок продавец отдал в придачу, махнув на него рукой. Привалов завернул его в обрывок газеты и сунул в карман.
— Зачем вам эта железяка? — спросил Юра.
— Понравилась. Ну, сиамские близнецы, до свиданья.
— Борис Иванович, — сказал Николай, понизив голос, — мы хотим выйти в море на яхте. Думаем на стройплощадку заглянуть.
— А! Это идея. — Привалов оживился. — Прекрасная идея! Я как раз собирался… Одну минуточку.
Он подошел к жене и тихо заговорил с ней.
— Ну нет! — возмутилась Ольга Михайловна. — В кои веки вытащила тебя сюда! Какой может быть трубопровод в воскресенье? Все люди отдыхают.
— Там по воскресеньям работают, потому что лучше с электроэнергией…
— Борис, ты опять хочешь остаться без босоножек? Я все магазины обегала, нигде нет сорок пятого номера! Только здесь можно…
— Не нужны мне босоножки, — твердо заявил Привалов. — Обойдусь. В общем, Оля, извини и не сердись. Я пошел. Вернусь к обеду.
Ольга Михайловна вздохнула и укоризненно посмотрела ему вслед.
Покинув рынок, Привалов и его молодые сотрудники сели в троллейбус и минут через двадцать добрались до яхт-клуба.
На краю бона сидела черноволосая девушка в белой блузке и пестрой юбке. Она болтала загорелыми ногами и читала книгу.
Увидев ее, Юра быстрее зашагал по решетчатой палубе бона.