Экипаж
Шрифт:
Перед нами возник крохотный гоблин с торчащими под разным углом драными ушами. Глаза у него, кстати, тоже смотрели каждый в свою сторону. Полный беспредельщик.
— Знаешь, что, — забеспокоился кэп. — Перца я вашего возьму, горю поможем. Только бомбу не надо нам давать. У нас своей дряни по маковку, обеспечим всем необходимым.
Обрадовавшись, что удалось договориться, с миноносца вместе с будущим камикадзе перегрузили еще три ящика угощений, после чего раскочегарили тарахтелку и отвалили:
— Вы как только там все организуете, маякните! Нам по секрету сказали, что если урода накажем, то и в порты можно будет снова
— Без проблем, — согласился кэп. Дождавшись, когда ящики с пассажиром уволокут вниз, про себя добавил: — Нам бы только не сдетонировать во время экспериментов. А то гложут меня сомнения…
Когда внизу узнали, что за персонаж появился и что его ждет в ближайшем будущем, крохотулю гоблина окружили любовью и заботой. Ему выдали теплый бушлат, изрядно севший после недавней стирки. Как раз получился нужный размер. Надели на мятые уши пилотку с меховыми отворотами — что поделаешь, иногда от вентиляции сквозит, заболеет еще. На лапы натянули парадные галоши старпома — продернув веревочки и подвязав, чтобы не сваливались. С офицерами он питаться отказался, сославшись на субординацию. Но вот с обычными матросами и старшинами с удовольствием обедал-ужинал, слушал байки и периодически пытался свести глаза в кучу.
На второй день его в коридоре отловил док, прижал к переборке и начал пытать:
— Башка болит? Нет? А чего тогда шары пучишь в разные стороны? С детства или после травмы? Ага… Понял… Так, ко мне шагом марш!
— Мне нельзя таблетки! — забеспокоился камикадзе. — Мне надо сохранять ясность духа и готовность к свершениям!
— Дурак ты, братец. Таблетки у нас штука подотчетная, стану я их еще на тебя тратить, ага. Но с таким взглядом на мир до аэродрома не дойдешь. Да и вообще, надоело мне, что ты постоянно башкой о комингсы брякаешь. Будишь ни свет ни заря. Поэтому шевели копытами, салага. Будем тебя спасать.
В каюте док накапал в мензурку пахучей гадости и вручил гоблину. Попутно, чтобы запить, налил в поллитровую кружку спирта.
— А занюхать?
— Процесс нарушишь. Давай, глотай. Разом.
Синяя дрянь пролетела махом, следом проследовал спирт. Ушастый засипел, глаза сошлись в кучу, но док приложил кулаком по малохольной спине, заставив вдохнуть-выдохнуть. Потом уложил мигом захмелевшего пациента на кушетку и накрыл одеялом. Сам пристроился у себя в углу, погасил ночник и захрапел. Дока совершенно не волновало, если кого-то беспокоил его храп. Дока волновало, если кто-то мешает ему отдыхать. За это он карал изобретательно и беспощадно.
На утро гоблин завтракал и с глазами больше не мучался. Рядом с ним пристроился изобретатель, успевший измерить будущую ходячую бомбу со всех сторон и теперь задумчиво что-то чертивший на клочке бумажки. Любопытный Зур сунул туда нос, ничего не понял и зауважал науку еще больше. Это же надо так извилины заплести!
— Господин оружейник, а как у нас с торпедами дела обстоят? Вроде в одной после покатушек топлива только на половину осталось?
— Есть такое, — повинился Тратта. — Придется или что-то с обычной горючкой химичить, или я кого из гонщиков в добровольцы назначу. Будет сидеть сверху и грести до чужого транспорта.
— Не надо грести, — забеспокоился
Пассажир заинтересовался:
— Полетать? Это типа — сразу до аэродрома и сверху, на огненной колеснице?
— Не, так далеко не получится. В пределах прямой видимости, — потыкал в гроздья цифр изобретатель. — Зато с ветерком! Никакой дирижабль удрать не сумеет.
Однако идея вызвала сомнения не только у гоблина. Зур насторожился, услышав странное предложение:
— Это как так — прыгать? С высоты? Он же расшибется!
— Зачем? Пусть не на берег скачет, а на воду. Вода же — мягкая!
— Э… — нимб над головой гения в глазах поммеха тут же померк. — Ты что, никогда с пальмы в воду не прыгал? Пятки не отшибал?
— Нет, — пошел в отказ изобретатель.
— Ну, вспомни хотя бы, как на табуретке летал. Сильно о воду приложился?
Эпическое испытание самодельной катапульты заставило создателя торпед вздрогнуть:
— Плохо помню. Вроде кувыркался я там знатно. И все бока потом в синяках были.
— Вот. А ведь хряпнулся-то почти что с рубки, низко же шел… Если нашего героя с дирижабля уронить, то он в лепешку расшибется. Совсем-совсем… Почему гномы до последнего за свои мешки воздушные цепляются? Они понимают, что шансов выжить нет, если вывалился.
— Тогда я не знаю… — на пару с гоблином загрустил гений. — Жалко его с бомбой просто так на смерть отправлять.
Идея окольными путями добрела до шкипера уже вечером, когда тот гонял чаи. Выслушав в пересказе Бдыка про “огненную колесницу”, кэп заинтересовался и потребовал привести пару недоумков для уточнения деталей. Покосившись на исчерканный листок и выслушав “мы туда намешаем, а оно как… а потом дык… а потом хренак…”, поманил к себе шестереночника и приказал:
— Значит, делай свою железяку. Табуретку с ремнями у механика возьмешь. Ее как раз в полете испытали, будет отличное место управления. А ты, пучеглазый, за мной топай.
Подлодка уже шла на экономном режиме, подзаряжая накопители и проветриваясь. Босс принял доклад Острого Глаза, затем поставил гоблина на ограждение и вручил ему непонятный кусок материи.
— Смелый? Решительный? Отлично. Тогда держи это как можно крепче и прыгай.
Кувыркнувшись с высоты рубки, лопоухий камикадзе схватился в выданный ему предмет и заорал. Набегающий ветер наполнил парусину и теперь стало видно, что коротышка планирует в воду на безразмерных белоснежных панталонах. Убедившись, что эксперимент закончился успешно, кэп сунулся к раструбу переговорного устройства:
— Внимание по экипажу! Учебная тревога! Пассажир за бортом! Стоп машины! Надувную шлюпку к спуску приготовить!
Сначала впотьмах уронили мешок с лодкой на голову Дига. Тот как раз страховал снизу, вот и слетел с лестницы вместе с мешком, успев проорать всякое разное до встречи с настилом.
Потом долго спрашивали, у кого насос. Устав дожидаться результатов, весь кормовой отсек начал по очереди надувать спасательное средство. Когда закончили и сунулись в воду, то выгребли из воды одни панталоны. Гоблина не было.