Экономические теории и цели общества
Шрифт:
Сделка утверждается президентом, который, хотя и не бессилен, но в значительной мере является пленником той бюрократической машины, которую он возглавляет.
Комиссия по делам вооруженных сил конгресса, члены которой являются надежными ставленниками военных фирм и упомянутых родов войск, утверждает почти автоматически все таким образом принятые решения. Роль всего остального конгресса минимальна, роль общественности равна нулю [«Вводные курсы в экономическую теорию, изложенные I в основных учебниках, используемых в американских колледжах и университетах, как правило, не признают существования военно-промышленных фирм или военной экономики. В этих учебниках масштабы и характеристики милитаристской экономической деятельности в Соединенных Штатах со времен второй мировой войны либо вообще не упоминаются, либо им уделено несколько предложений или параграфов». (S. М е 1 m a n, The Peaceful World of Economics, I, The Journal of Economic Issues, vol. 6, № 1, 1972, March, p.l).].
Все
Однако затронуты две бюрократические системы - техноструктура военных фирм и техноструктура Пентагона. Предполагать, что один тип организации является менее мощным, нежели другой, нельзя. Скорее они совместно преследуют общие интересы в отношении роста и технического прогресса - между ними устанавливаются те же самые отношения, что и описанные в предыдущей главе отношения между техноструктурами частных фирм. Рост и сопутствующие ему продвижение по службе, оплата, премии, престиж и власть служат членам как государственной, так и частной бюрократии, и то, что усиливает одну из них, усиливает и другую. Как будет показано в следующей главе, развитие техники особенно важно как для независимости и роста государственного аппарата, так и для техноструктуры фирмы-поставщика. Соответственно в этом случае чрезвычайно велика взаимная поддержка. Командование определенного рода войск зачастую с помощью военной фирмы определяет свою потребность в ее продукции, после этого фирма принимается за разработку данной продукции. Выигрывает и та и другая сторона.
Подобное стремление к взаимной поддержке будет существовать всякий раз, когда техноструктура и государственный аппарат тесно соприкасаются. Таковы отношения между Комиссией по атомной энергии и снабжающими ее отраслями промышленности.
Таковы отношения там, где дело касается дорог, между министерством транспорта и автомобильной промышленностью. Даже там, где предполагается существование неприязни между государственной и частной бюрократиями, как, например, между Федеральной комиссией по средствам связи и системами теле- и радиовещания, взаимная поддержка возможна [См. гл. XVI.]. Эта тенденция государственных и частных организаций выявлять общую цель и добиваться ее представляется достаточно важной, чтобы присвоить ей имя. Ее можно окрестить бюрократическим симбиозом.
В Соединенных Штатах бюрократический симбиоз достигает своего наивысшего развития в отношениях между военными фирмами и министерством обороны с его подразделениями. Компании «Локхид», «Боинг», «Груммэн» или «Дженерал дайнемикс» могут разработать и построить военный самолет. Это служит их положительной цели роста вместе с сопутствующим вознаграждением для их техноструктур. Разработка нового поколения самолетов и обладание им также вознаграждают и государственную бюрократию, связанную с научно-исследовательскими и проектно-конструкторскими разработками, заключением контракта, контролем за его выполнением, операциями и управлением. Но бюрократический симбиоз эффективен и на более элементарном уровне. Техноструктура военной фирмы представляет собой естественный источник занятости для лиц, которые закончили свою карьеру в государственном аппарате или каким-либо другим путем исчерпали все его возможности. Руководящие посты в министерстве обороны, по тому же самому признаку, находятся по большей части в руках людей, привлекаемых на время с высших постов в техноструктуре военных фирм. Этот обмен не только вознаграждает отдельных лиц, но он служит, и далеко не случайно, укреплению симбиоза.
Следует подчеркнуть еще раз, что при отношениях симбиоза между государственной и частной бюрократиями нельзя, да и не следует делать никаких выводов относительно того, откуда исходит инициатива. Несомненно, никто с уверенностью не сможет сказать, принадлежит ли она государственному аппарату или же фирме.
Ясно лишь, что эта инициатива исходит не от населения. Более полно, чем даже в случае, когда речь идет об индивидуальном потребителе, реальная власть уже перешла к производителю - либо к производителю оружия, либо к командованию того рода войск, который использует это оружие. И как уже отмечалось, даже попытки изложить противоположную точку зрения не носят более оттенок респектабельности.
Очевидно, что власть различных производителей по отношению к потребителю или населению бывает различной. Она наибольшая там, где развитие ушло далеко вперед, - там, где фирма является самой крупной, а ее техноструктура наиболее полно развитой. В частном секторе экономики она выше в автомобильной, мыловаренной, табачной, легкой и пищевой отраслях, нежели, скажем, в жилищном строительстве, здравоохранении или же в области искусства. В рыночной системе власть
Отсюда и вывод, уже намеченный и теперь ставший окончательным. От власти производителя зависит (и существенно, хотя, безусловно не исключительно), причем как в государственном, так и в частном секторах экономики, то, каким образом экономически ресурсы- капитал, рабочая сила, материалы - распределяются в производстве. По мере развития экономики указанное распределение зависит от власти производителя все в возрастающей степени. Это основная тенденция экономической системы.
В соответствии с неоклассической теорией производство управляется выбором потребителя и общества. Конечное равновесие соответствует их потребностям в том виде, как они их понимают, и осуществляется с помощью их дохода. В современной действительности равновесие отражает власть производителя. Именно она, а не «потребность» в ее исключительном или общепринятом смысле определяет то, как функционирует экономика. Производство достигает больших размеров не обязательно там, где существует большая потребность; оно может быть велико там, где есть большая возможность управлять поведением отдельного потребителя или благодаря симбиозу участвовать в контроле над закупками товаров и услуг государством, причем всецело в интересах бюрократического роста. Это резко противоречит неоклассическому представлению о власти, которое состоит в том, что власть аналогично классической монополии приводит к ограничению производства. Однако даже поверхностный взгляд на отрасли экономики, выпускающие наибольшее количество товаров - производство автомобилей, военной техники, мыла, дезодорантов, моющих средств, - наводит на мысль, что наш анализ не противоречит повсеместно наблюдаемым явлениям и здравому смыслу.
Рассмотрение практических вопросов, связанных с указанным перепроизводством одних товаров и недостаточным уровнем выпуска других, не будет необходимым, если только согласиться, что потребитель и население оказывают сопротивление власти производителя, что реклама и искусство продавать - это пустая трата слов, а не предмет экономической теории, и как проявление олигополистической конкуренции они теряют смысл и что гигантские военные фирмы, какими бы мощными они, по всеобщему признанию, ни были, представляют собой своего рода порочное явление, оставшееся от «холодной войны». Если экономическая теория использует подобную веру, то она, с точки зрения тех, кто пользуется властью весьма благотворная вещь. Если же она настаивает на таком определении использования власти, которое объясняет действительность, она менее приятна. Возникают вопросы о законности данной власти, а также вопросы, касающиеся результатов ее применения. Невозможно пройти мимо настоятельной необходимости исправительных мер, направленных на обеспечение использования власти в соответствии с общественными интересами. Подобные меры перестают быть чем-то исключительным, они становятся внутренней потребностью.
Джон Кеннет Гэлбрейт. "Экономические теории и цели общества"» Глава XV Новая экономическая теория технического прогресса
В настоящее время гораздо очевиднее становится роль технического прогресса в современной экономике и в планирующей системе. Этот вопрос представляет значительный интерес. Немногие вещи более поразительны, чем наблюдающийся в последнее время переворот во взглядах общества на изменения, происходящие в технике. Еще совсем недавно такие изменения являлись абсолютным общественным благом. Только чудаки подвергали это сомнению. Слово «изобретение» было синонимом слова «прогресс». Создатели новинок - инженеры и ученые - были людьми, приносившими обществу наивысшую пользу. Содействие научно-техническому прогрессу было высокоценимой и безусловной функцией государства.
Теперь сомнения - обычная вещь. Все чувствуют, что многие новшества в потребительских товарах есть ни что иное, как обман. Считается само собой разумеющимся, что наиболее заметной чертой широко разрекламированных изобретений окажется их неспособность к работе или же выяснится, что они просто опасны.
Общественное движение, названное "консумеризмом", одним из инициаторов которого является Ральф Найдер, своим происхождением в немалой степени обязано этим особенностям нововведений. Во все возрастающей мере люди понимают, что технический прогресс, хотя он и выполняет свои задачи, хотя он и позволяет людям летать со сверхзвуковой скоростью или уничтожать ракеты противника, одновременно может привести к вредным социальным последствиям и создать опасность для общества. Все больше распространяется мнение, что при определенных темпах технического прогресса погибнут все, кто мог бы извлечь из него пользу.