Экранные поцелуи

Пактер Труди

— Кто говорит, что из моего брака ничего не вышло?

— Я говорю. И весь город говорит то же самое. Ты ведь живешь в таком городе, где все обсуждается, и жена твоя не из самых молчаливых.

— А ты недобрая сегодня, Рэчел.

— Да, я недобрая. А ты хоть имеешь представление о том, что мне пришлось вынести по твоей вине?

Он улыбнулся, но без всякого тепла.

— Судя по всему, ты прекрасно это перенесла, моя дорогая. Тедди Хэйгерти, как я слышал, очень внимателен. Ну а если он тебе надоест, готов поспорить, Ричард Робертс

уже ждет за соседним углом, готовый на все.

Она подняла на него печальные глаза.

— Бедняга Ричард. Да что он такого сделал? Просто оказался рядом в тот момент, когда мне это было необходимо. Чего нельзя сказать о тебе. Как ты посмел подслушать наш разговор, а потом, когда тебе не понравилось то, что услышал, просто взял и ушел без единого слова! Тебя не интересовало, что я делала долгими одинокими ночами, без тебя. Вспомни, я ведь была совсем одна. И ужасно боялась премьеры. А ты появился, когда тебе этого захотелось, чтобы сказать: «Вычеркни последние месяцы из своей жизни. Сделай вид, будто их просто не было». Но они были, я сама этого хотела.

Наступила мертвая тишина. На мгновение Рэчел показалось, что он сейчас ее ударит. В этот момент Дэн Кейзер дотронулся до ее руки, так и сияя улыбкой:

— Ну как тебе роль звезды? Я слышал, Альберт Левинсон со студии «Фокс» уже строит какие-то планы.

Рэчел, похоже, не знала, что сказать.

— Я и понятия не имею… Как-то все это слишком быстро.

Кейзер ухмыльнулся, похлопал ее по руке.

— А кино — это вообще быстрый бизнес. Все здесь делается молниеносно… вчера. На тебя сейчас большой спрос, так что не зевай. Кто знает, что может случиться завтра. — Он взглянул на Боба. — Надеюсь, я не нарушил вашу беседу?

— Между нами все нарушено уже давно.

Рэчел провела рукой по глазам.

— Извините, но я, кажется, больше не могу. Пожалуй, поеду домой, спать.

Боб подошел ближе.

— Я тебя отвезу. Где ты остановилась?

Она ответила, что в «Беверли-Уилшир», и он повел ее к одному из лимузинов студии «Магнум», стоявших у входа в ресторан. Всю дорогу Рэчел молчала. Гнев ее улетучился, она ощущала лишь пустоту. Следующий шаг, если он вообще последует, должен сделать Боб.

Они подъехали к отелю. Боб повел ее в фойе. Ждал, пока она брала ключи. Потом долго смотрел на нее. Рэчел в своей жизни видела его и рассерженным, и расстроенным. Но таким, как сейчас, — никогда. Обычно гладкие черные волосы растрепались, под глазом, как будто в спазме, дергалась мышца.

— Знаешь, по-моему, нам обоим не мешает выпить, — мягко произнесла она. — Сейчас только половина одиннадцатого. Поднимешься ко мне?

Он взял ее за руку, и они пошли к лифту. Напряжение исчезло. Они были как старые друзья, уставшие от долгого путешествия и не знающие, куда приведет их дорога.

Рэчел ввела его в длинную низкую гостиную своего номера. По старой привычке Боб сам подошел к бару, налил ей вина, себе — виски. Принес, поставил на столик перед диваном.

—

Чего же ты хочешь? — спросил он. — Чего ты хочешь на самом деле?

Внезапно на нее снизошел мир. Она подняла на него глаза:

— Тебя.

Он сел рядом на длинный белый диван. Привлек ее к себе и поцеловал. Это был долгий поцелуй. Они заново открывали друг друга. Она ощущала его вкус, его такой знакомый запах. Она растворялась в его тепле.

Когда они оторвались друг от друга, слова были больше не нужны. Сердце гулко колотилось у нее в ушах. Он встал и повел ее в спальню. Осторожно и нежно начал раздевать.

— А ты? — прошептала Рэчел и стала развязывать на нем галстук.

Он остановил ее:

— Дай я сам.

Она закрыла ему рот поцелуем. А потом они лежали рядом, растворившись друг в друге.

Рэчел почти забыла, что это значит — любить. Теперь чувства снова возвращались к ней, и она полностью отдавалась этим чувствам. Окутала его своими волосами, обвилась ногами вокруг его тела и наконец приняла его в себя. Внутри вспыхнуло пламя, которое смело все годы разлуки, все, что их разделяло.

Потом они заснули, как когда-то, сжав друг друга в объятиях.

Когда Рэчел проснулась, он, не отрываясь, смотрел на нее.

— Что? — спросила она.

— Я люблю тебя и хочу, чтобы ты стала моей женой.

— А как же Клаудиа?

— У нас с Клаудией давно все кончено. Хотя не думаю, что она с этим согласится.

— Почему?

— Чтобы ответить на этот вопрос, надо знать Клаудиу. — Он приподнялся на подушке, закурил сигарету. — Знаешь, она ведь вышла за меня замуж не потому, что любила, а потому, что хотела мною владеть. Как платьем от Диора или виллой с бассейном. Только мною она хотела обладать еще больше, чем остальными вещами. Я был ее главным приобретением. Но я об этом не знал, пока не прожил с ней некоторое время.

— И как же ты об этом узнал?

— Постепенно понял. Ее выдавали всякие мелочи. Через какое-то время я заметил, что сам по себе не очень ее интересую. Нет, она, конечно, меня слушала. Но не воспринимала. Ее голова постоянно занята лишь одним — Клаудией Грэхэм. Как Клаудиа Грэхэм выглядит, что она чувствует, чего ей хочется. А я лишь зритель на спектакле, который никогда не кончается. Пока я оставался на заднем плане, все шло хорошо. Но как только начинал высказывать свои собственные мысли или пожелания, которые шли вразрез с ее желаниями, она тут же вскидывалась.

— Да, я слышала, у вас иногда едва до драки не доходило.

Он потер рукой щеку.

— Это еще что. Могу себе представить, какую сцену она закатит сегодня, когда я скажу, что решил уйти. Но меня это не волнует. Если бы я думал, что разбиваю ее сердце, тогда, конечно, другое дело. Но это лишь удар по ее тщеславию. Очень скоро она найдет себе другого мужа. Как всегда.

Он встал, заказал завтрак на двоих, потом пошел под душ.

— Тебе когда нужно выезжать отсюда?