Экс 2
Шрифт:
– Зачем я понадобился, ясно. Но почему именно сейчас? Может, повременить малость?
– Тыы саам знааешь.
Антон тяжело вздохнул. Он знал. И не только потому, что ему показали. Дар тоже постарался.
В первую голову, с каждой неделей возрастала угроза того, что шэйду повторят сценарий Первой Федеральной и устроят локальный Армагеддон. Или не локальный. Что по факту не очень хорошо. Ветров привык к новому миру, полюбил, его и терять не хотел. Тем более есть опасность лично под раздачу угодить. Однако главное крылось не в глобальных факторах, а в самом Антоне. Сола и ее соплеменники могут и подождать.
А примерять героический костюм не хотелось. И представлять разум для... подозрительных экспериментов - тоже. Не Шарик же, не на помойке подобрали, чтобы для "опытов в поликлинику сдавать".
Однако куда деваться - надо мир спасать. По принципу: я Бэтмен, или погулять вышел? Да и шкурный интерес никто не отменял. "Демоны" Антона-то в покое не оставят, он для них враг номер один. Или, номер два, если аасхов учитывать. По крайне мере, в первую десятку занесен точно. И до экса доберутся, рано или поздно.
Короче, назвался груздем - обливайся сметаной и лезь под вилку.
– Сколько было до меня?
Вопрос Ветрова не блистал отточенной формулировкой, но Сола поняла, о чем ее спрашивают.
– Дваадцаать четыыреэ.
– Вместе с двумя вашими авурхами?
– Ветров интонационно выделил слово "вашими".
– Даа.
Дар подтвердил, что число верное.
– Негусто. За сотни лет-то. А с другой стороны... Люди поголовно погибли?
– Неэт. Меэньшеэ пооловииныы. Троое уубитыы в сфеэреэ шээйдуу. Троое уумеэрлооо при поолуучеэнии иэльааноо. Двооеэ - поослеэ поолучеэниия. Оостаальныые неэ смоогли прииняать иэльааноо.
– Код, значит, не приняли. И что с бедолагами стало? С ума сошли?
Сола не ответила, но и Антону и так все было ясно.
– И где они сейчас? Те, кому код в голову не поместился? В психлечебницах?
– Мыы заа ниимии уухааживааем. Уу себяа.
Антон не стал уточнять, где находится это загадочное "у себя". Ясен пень, в каком-то из поселений планеты.
– И на том спасибо.
Ветров кликнул знание-понимание. Математически риски наступления неблагоприятных последствий выглядели крайне высоко. Из двадцати четырех человек, то есть, простите, особей, ни одно... успешно завершившего квест. Прямо как в сказке про богатыря и надпись на камне: налево пойдешь - коня потеряешь, направо - голову. Куда не сунься - туши свет. Так и здесь: если не повезет, то в с катушек съедешь, а удача улыбнется - "демоны" укокошат на подходе. И шансы на то, чтобы выжить, оставшись в добром здравии и при памяти, вроде как, стремятся к нулю. Однако дар, на удивление, оценивал их довольно высоко. Чуть более чем в пятьдесят процентов. А вероятность успешного усвоения кода - почти в восемьдесят. Да и чуйка в бок ледяными иглами не тыкала и бубенцами в ушах не звенела.
А когда сигналы экстраспособностей совпадали, Антон привык им доверять. Опустись планка шансов на благоприятный исход получения кода на треть, и тем более - ниже, экс отказался бы от предложения Солы. Наплевав на все. Пусть на роль камикадзе другие кандидаты примеряются. А здесь... противопоказания в рамках разумного. Рискнуть
– Не больно хоть? Код вкладывать?
– Неэ оочеэнь.
А вот сейчас Ветров ей не поверил, но отступать уже не захотел. Набрал в грудь воздаха и махнул рукой:
– Черт с ним. Согласен стать подопытной мышью. Или крысой. Давай, начинай процедуру.
Сола достала из появившейся в ее руках цветочной сумочки какой-то замысловатый обруч, напоминающий лавровый венок, и протянула эксу.
– Наадеэнь. Лооожиись ии смоотрии наа моою руукуу.
Ветров выполнил то ли просьбу, то ли распоряжение, устроился на траве и уставился... куда приказали. Хотя взгляд норовил соскользнул повыше, в район... декольте. Ладонь Солы повернулась, внутри что-то сверкнуло, и Антон провалился в яркую бездну.
Он открыл глаза. Взгляд уперся в матовую белизну потолка. С бежевыми прожилками горящих световых панелей.
Мысленно попробовал на вкус сочетание "световые панели". Ощущение странное. Почему-то на язык просилось более привычное - "лампы". Привычное, но неправильное. Здесь именно панели. Он не сомневался. Он. А кто он? Имя не вспоминалось. И, вообще, с самоидентификацией не складывалось. Удивительно, но он представлял, что означает: "самоидентификация". Или помнил. А с собственным именем не срасталось. Что-то короткое...
А где он? С этим проще. Повороты головы вправо и влево дали ответ. Белые стены и потолок, попискивающие приборы, тянущиеся к левой руке провода и трубки. Больница. Отдельная палата. Не ошибиться. А как он сюда попал? Снова - лакуна. Что-то мерцало на грани восприятия, но... ухватить воспоминание не удавалось. Ничего, со временем вспомнит. Почему-то в этом он был уверен.
Попробовал приподняться. Получилось. Принял полусидящее положение. Один из аппаратов среагировал на изменение позы, замигала пара индикаторов, раздался противный, тонкий писк. Осмотрелся. Он раздет, но повязок нет, значит, его не оперировали. К руке подключено что-то типа капельницы, аппараты, очевидно, для контроля состояния.
Распахнулась дверь и в палату зашли двое мужчин. Один - в серебристо-сером халате - посмотрев на приборы и щелкнув по паре кнопок, сразу же удалился. Писк и мигание прекратились. Второй - шатен средних лет с невыразительной внешностью - показался знакомым. Напряжение извилин вспомнить имя шатена не помогло. Всплыло только звание - полковник.
– Очнулся?
– Полковник присел рядом с кроватью.
– Напугал ты меня до икоты.
Речь казалось странной. Смешной мешаниной из исковерканных английских и испанских слов. Однако, что удивительно, понятной.
– Как себя чувствуешь?
– Терпимо.
Он думал, что говорить будет трудно, вырвется хрип или шепот, но проблем не испытал. И, вообще, с каждой секундой ощущал, что силы прибавляются.
– Что?
– переспросил полковник.
– Ты сейчас не на лингво что-то сказал?
Точно. Он ответил не на лингво, а на... русском. На старом, уже не распространенном языке. И его носителей ныне очень мало, разве что среди эксов найти можно. Эксы. Да, он тоже из их числа. Воспоминания потихоньку просачивались в сознание, подтачивая бастион амнезии.