Экс-любовники
Шрифт:
«Задержись на полчаса. Я за тобой заеду».
23
— Это ты такой красивой весь день ходила? — улыбается Карим, глядя, как я походкой деловой независимой женщины вышагиваю ему навстречу.
— О чём ты, Исхаков? Я всегда так выгляжу.
Всегда, когда в моём распоряжении оказываются румяна с помадой и плойка, которую в экстренном порядке одолжила Полина, чтобы я могла накрутить локоны. Понятия не имею, что Карим подразумевал под словами «Я за тобой
— Ну так кто спорит.
С этими словами он открывает для меня пассажирскую дверь и театральным жестом предлагает садиться. Жутко хочется узнать, придумал ли Карим что-то более грандиозное, чем просто отвезти меня домой, но спрашивать сама не решаюсь. Вдруг ответит, что просто был рядом, и я расстроюсь раньше времени. А так немного побуду в счастливом неведении.
Он занимает водительское кресло и поворачивается ко мне. В полумраке салона глаза мерцают, на губах блуждает улыбка. Меня разглядывает.
— Как день твой прошёл, Вася?
Не знаю, почему Карим так любит произносить моё сокращённое на мужской манер имя, но эта привычка мне почему-то нравится. Хотя в школе из-за попыток одноклассников называть меня так же, я нещадно скандалила.
— Отлично. Сегодня с большой вероятностью побьём рекорд дневной выручки за последние три месяца, — важно говорю я.
— Так посетителей много?
— Сейчас полная посадка. А ты как? Отсыпался?
Карим смеётся.
— Так ты обо мне думаешь? У меня ещё офис есть, если ты забыла.
Ничего я не забыла. Ещё когда мы встречались, он возглавлял фирму, занимающуюся грузоперевозками. Просто я думала, что в ней давно всё налажено и ему необязательно появляться.
— Если ты и дальше продолжишь меня разглядывать, Исхаков, кто-нибудь из персонала нас обязательно спалит. Давай лучше отъедем.
Понятия не имею, для чего я всё время делаю вид, что мне есть дело до сплетен. Даже если весь персонал будет считать, что Карим потрахивает меня в обеденные перерывы — мне фиолетово. Просто, когда он так пристально смотрит, я начинаю смущаться как подросток.
— Мне надо на базу прокатиться, чтобы мицубиси перегнать. Съездишь со мной?
Неугомонный внутренний голос визжит от восторга. Вот это «съездишь со мной» даже лучше любого свидания. Раньше так всегда и было: Карим забирал меня после лекций и мы ехали по его делам.
— Это ведь не на всю ночь? — с сомнением уточняю я через паузу. — Просто мне завтра рано вставать.
Боже, надеюсь, Карим не передумает и не отвезёт меня домой после этих слов. Потому что про рано вставать я выдумала, чтобы себе цену набить. Дескать, у меня вообще-то дел по горло, так что цени минуты, которые проводишь со мной.
— Успеем, — улыбается Карим, заводя двигатель. — «Эво» — быстрая машина, если ты не забыла.
Ещё как не забыла. Кататься
— Ты, кстати, права получила?
Я отворачиваюсь к окну.
— Нет.
Идею научиться водить машину я благополучно забыла после нашего расставания, несмотря на то что мы с Каримом успели выбрать мне автошколу. Вроде как ему назло.
— Эх ты. Могла бы сейчас меня катать, — с усмешкой замечает Карим.
— Так сильно обленился, Исхаков? — огрызаюсь я, задетая этим «Эх ты». Будто он во мне разочарован.
— Устал скорее. Километров пятьсот сегодня проехал.
И вот так мне становится стыдно. В своём амплуа сексуально неудовлетворённого стендап-комика я часто язвлю там, где можно просто спросить.
— У тебя дорогая машина, — говорю я мягче, чтобы сгладить свою ершистость. — Знаешь же меня: я нас быстро в кювет отправлю.
— Ну с рестораном ты справляешься. Вождение бы точно легко освоила.
Мне сразу же хочется похвастаться Кариму, что я подавила кухонное восстание, но вряд ли ему будет приятно узнать, что сотрудники его обсуждают. Поэтому сдерживаюсь. Расскажу как-нибудь в другой раз — когда он меня взбесит.
На базе нас встречают старенький дядя Коля и здоровенный лабрадор Шерхан, которых я знаю ещё со времён наших отношений с Каримом. Карим выходит поприветствовать их, пса гладит по голове. У них в семье собак любят: в доме его родителей тоже живёт лабрадор, только крупнее и светлее.
— А Радж, кстати, как поживает? — интересуюсь я, глядя, как Шерхан довольно трётся о брюки Карима.
— Радж умер в прошлом году.
Я столбенею. Как это умер? Радж? Он же был таким весёлым и здоровым. Его же при мне щенком взяли…
— Почему? — шёпотом спрашиваю я.
— Отравили. — Потрепав Шерхана за ухом, Карим выпрямляется и смотрит на охранника. — Моя машина здесь останется, дядь Коль. «Эволюшн» я заберу.
Он переводит взгляд на меня:
— Пойдём?
А я не могу пошевелиться. И отогнать от себя картину преданных глаз Раджа тоже не могу. Я же ему украдкой мясо со стола носила, а он в благодарность ко мне ластился, и потом приходилось долго шерсть отряхивать. Каким бессердечным нужно быть, чтобы отравить ни в чём не повинную собаку? Радж умер, а я даже не знала.
Волна чего-то жгучего давит на грудную клетку и поднимается к глазам. Я пытаюсь ей сопротивляться, жую губу и глубоко дышу, но не помогает: изо рта вырывается задушенное всхлипывание.
— Вася… — Карим шагает ко мне и, обняв одной рукой, крепко прижимает к себе. — Ну чего ты расплакалась? Это жизнь. Так бывает.
Мой нос расплющило о его рубашку, слёзы льются рекой, поэтому голос звучит истерично и гнусаво.
— Какая это жизнь? Как ты вообще можешь такое говорить? Кто-то убил твою собаку…