Экс. Дилогия
Шрифт:
– К сожалению, нет, неизлечимые недуги остались. Одна вейская чума чего стоит... Причина в другом - краткосрочные криогенные процедуры бессмысленны. А заморозка на срок свыше трех лет - опасна. Слишком велик риск летального исхода. Выживаемость - около двадцати процентов.
– Ничего себе!
– чуть не присвистнул Антон.
– Это, значит, мне еще сказочно повезло.
– Возможно, - улыбнулся собеседник.
– И много нас таких?
– Каких?
– Ну, размороженных, эксов...
– На территории Федерации - более ста тысяч.
– Ничего себе!
– присвистнул
– Излечение возможно.
– Полностью?
– Да.
– Слава богу!
– в двух словах уместилось столько всего... И облегчение, и надежда, и затаенная радость, и еще десяток разных эмоций.
– А вы про нюансы что-то говорили?
– вспомнил Ветров.
– О них мы поговорим потом. На данном этапе вам надлежит знать лишь то, что девяносто девять процентов больных при надлежащем лечении достигают полного выздоровления.
– Грег в очередной раз заглянул в 'блокнот'.
– А теперь вам следует принять пищу.
О нюансах Ветров узнал пару недель спустя. Когда уже начал самостоятельно передвигаться. Пусть, в основном, и на специальной электрической каталке. На своих двоих Антон мог пройти полтора - два десятка шагов. Правда, толку от этого было чуть. Дальше дверей собственной палаты 'размороженного' экса не пускали. И к информации о медицинской помощи - тоже. В смысле - не особо пускали. Лохматый переводчик и психолог в одном флаконе знакомил Антона с историей, геополитикой, культурой нынешней эпохи, но от вопросов о лечении активно уклонялся. Или пассивно, как посмотреть. Ускользал, словно угорь из рук незадачливого рыбка. Пока Антон не начал истерить. Сроки-то идут. Если верить, эскулапу из прошлого, у Ветрова вот-вот должны были начаться обмороки и провалы в памяти. А потом... Впрочем, о дальнейшем не хотелось и думать. Поэтому Ветров принялся скандалить.
Хладнокровно выслушав эмоциональную пятиминутную оду, посвященную настоящему времени, современным эскулапам и бездушности потомков и состоящую, по большей части, из сомнительных выражений, Грег кивнул:
– Хорошо. Физически вы уже окрепли, медицинских противопоказаний нет, психологически тоже подготовлены. Я полагаю, уже можно поговорить... о некоторых условиях лечения вашего заболевания.
– Давно пора!
– Синдром Купера-Стейна, как я говорил, успешно поддается лечению. Но есть... момент. Понимаете, операция и последующая реабилитация - мероприятия довольно дорогостоящие...
– Ясно. Деньги нужны...
– Да. Нам надо определить источники финансирования.
– С источниками у меня туго, - вздохнул Антон.
– Я все накопления на заморозку бухнул.
– Бухнул?
– Потратил.
– А, ясно. Жаль. Хотя администрация клиники предполагала нечто подобное - в базе есть сведения, что ваш счет фактически нулевой.
– Жаль ему...
– не сдержавшись, буркнул под нос Ветров, но сам себя мысленно одернул - переводчик не при чем. А может, он в самом деле сожалеет. Парень-то,
– И насколько дорого стоит лечение?
– Около семисот тысяч кредов.
– Ни фига себе!
– выпалил Антон, уже осведомленный о примерных порядках цен этого времени. Спасибо Грегу - просветил. За такие деньги можно было купить яхту или дом на побережье.
Лохматый переводчик пожал плечами, мол, не я цену назначаю.
– В базе отсутствует информация о ваших родственниках. Может, у вас остались дети, внуки, о которых нам неизвестно? Тогда клиника разыскала бы их потомков и сделала запрос об оплате. Правда, хочу сразу предупредить, что за двадцать лет практики имели место лишь три факта, когда потомки эксов соглашались оплачивать расходы. И суммы были гораздо ниже.
– Нет у меня никаких потомков. Даже племянников. Так что это, в любом случае, не выход.
– Если бы вы оказались в числе первых эксов, то расходы оплатили бы спонсоры и правительство, - извиняющимся тоном произнес Грег.
– Двадцать лет назад обнаружение криоцентра и успешная декрионизация стали сенсацией. Журналисты за первыми эксами едва ли не охотились. Ваши предшественники стали звездами, подписали рекламные контракты и теперь являются обеспеченными людьми. А сейчас эксы уже никому не интересны.
– Еще бы, эдакую ораву разморозили - сто тысяч. Целый город. Кстати, неужели все эксы из одного криоцентра?
– Из двух. Первым обнаружили объект в Кордильерах, а после восстановления информационной базы получены данные о расположении других центров. В том числе и этого - второго по счету и последнего частично уцелевшего. Хотя всего было построено пять криоцентров. Но один так и не был запущен в эксплуатацию - к тому времени обнаружили, что выживаемость при долгосрочной заморозке крайне низкая. А еще два были полностью разрушены в ходе Первой Федеральной.
– Да, я помню, говорили, - кивнул Ветров.
– Конечно, цена дикая, но, может, в кредит? И вообще, какие варианты есть? Вы же не за красивые глазки меня мариновали, разговор откладывали.
– Вариант есть.
– Ну, не тяните кота за яйца!
– Что, простите?
– переспросил переводчик.
– Время не тяните. Что мне сделать, почку продать? Или согласиться на роль подопытного кролика?
– А, понял, устаревшая идиома. Нет, ваши органы не нужны - искусственно выращенные использовать дешевле и надежнее. Те более что трансплантация органов у живого пациента противоречит принципам гуманизма и преследуется по закону на территории Федерации.
– Замечательно. Ну, и?..
– Есть возможность провести операцию и реабилитацию в кредит. Однако необходимо соответствующее обеспечение погашения задолженности.
– Гарантийное письмо написать?
– Нет, заключить контракт.
– Контракт?
– удивился Антон.
– Какой?
– На службу в вооруженных силах Федерации.
– То есть - в армию?
– Ветров расхохотался.
– Курить охота, аж кишки сводит, - пожаловался Ник.
– Кажется, за сигарету все бы отдал.