Ёксель-моксель!
Шрифт:
– Фигу на! Да прищеми ты наконец ее сонную артерию этой чертовой дверью!!
Г а в р и л а [по-армейски ретиво разворачиваясь ко входу.]:
– Сейчас. Э-э(!)то мы ми-игом... [но голова уже убрана, а дверь захлопнута.]...
Б е л ь м о н д о н [присев ягодицей-бедром на край стола, на пониженном тоне в мобильник.]:
– Донор-ветер. Слушай сюда. Это Бельмондон
...
– Чего-о-о?! Сам ты гандон!.. Все рифмуешь, поэт недоделанный... Это я - Бельмондон Николаевич Кровопивец! Третья бригада!..
...
– Да ла-адно, проща-аю. Не вперво-ой... [голос понижается до полушепота.]:– По последнему-то вызову в квартиру в тупике ученого конюха Гаврилова того... Двухсотый мужского пола без явных признаков насилия. Пока от близких-то скрою, что он жмур. Набрешу заполошным, что, мол, по естественной потребности организма впал в краткосрочный летаргический сон, что, мол, мы с Гаврилой поехали за электронным аппаратом для плавного выведения из морфейного состояния...
Хе, сегодня должно везти-и(!): тупик - Гаврилова, мой санитар - Гаврила. Совпадение... А ты, Донорветер, пока звони в полицию. Да труповозам брякни, чтобы готовились...
[Спустя минипаузу, кухня. Кроме володиного тела никого. На цыпочках (даб не разбудить Володю) входят Анна и Бастилия. ]
А н н а [счастливая, любовно взирая на Володю.]:
– Дры-ы-ыхне-ет ро-о-одненьки-ий! По ес-те-е-есвенной, ёксель-моксель, надобности аргони-изму. А ты пульса-а, ёксель-моксель, ня могла наш-щупать. Ш-щупальца-а б те поотрыва-ать да людое-едам их заместа карамелек.
Б а с т и л и я [оправдываясь, стоя чуть сбоку спиной к Володе, держа в правой руке сковороду, а в левой молоток с полотенцем.]:
– Не ворчи уж. Я ж старалась.
А н н а [с укором, продолжая любоваться Вовчиком.]:
– Стара-алася она. А даж, ёксель-моксель, пульса-а ня наш-щупала. А дохтор, холера яму в пятку и в прастату, наш-щу-упал! Наш-щу-у-упал и здоровехоньким признал: "Спи-ит он. Будить пока ня на-а(!)да."...
Б а с т и л и я [прервав попытку повесить сковороду на крючок, на взрыве гнева подавшись грудью вперед и распахивая руки.]:
– Да я кто-о(?!!), реанима-ация-я?!.. [ненароком гулко ударяет Володю по лбу днищем сковороды, и тот тут же очухивается, ошарашенно потрясая головой и по-детски любопытно взирая на мир.]
А н н а [с неистовым укором, скрестив руки на груди и состроив недовольную мину.]:
– Ну во-от! Разбуди-и(!!!)ла, ёксель-моксель! Дохтор жа наказал, штобы без няво ня буди-ить! А она-а: на-а те, ёксель-моксель, сковородкою по
Топерича у Вовки недосып, а седни финал! Э-э-э(!!!)х-х, курица пядальная!
[спустя паузу, сама с собой меланхолично-задумчиво.]:– А дохтор-та... аж от контрамарки на вовин паединок чё-та заотбрыкивалса: мол, топерича, дескать, без надабности... И чё эт она яму без надабности?.. Помирать чё ль екстренна собралса-а?..
С Ц Е Н А В О С Ь М А Я (спальня):
[Анн а , счастлива!.. Суетясь, стаскивает с развалясь посиживающего на кровати тоже счастливого Вовы валенки, ватные брюки и телогрейку. Одежно разоблачаемый останется в итоге в трусах в крупную клетку, простецкой советского ГОСТа белой майке и голубеньких носочках. ]
А н н а [приплясывая от восторга.]:
– Упре-ел! Аж как с протухшева арбуза-а, ёксель-моксель, текёт.
В о л о д я [блаженно.]:
– Е-есть(!), это ну, такое.
А н н а:
– Поди-ка... килограмма полтора скинул?
В о л о д я:
– Поди и поболе.
А н н а [с любопытством.]:
– А чево во сне-та видал?
В о л о д я [блаженно закатив глаза и покумекав.]:
– Да много чего, это ну, навидался. Кое-что, ясен перец, уж позабыл...
Здорову-ущую кобы-ылу в белой ночнушке видал. Будто наш дворник Кутузов на ней с саблею наголо за участковым полицменом гонялся.
А н н а:
– У-ух-х(!!!) ты-ы! А еш-ще чево, ёксель-моксель, видал?..
В о л о д я [млея.]:
– С Анжелкой Меркелевой в сауновом предбаннике, это ну, пиво на брудер-шафт дузил.
А н н а [восторженно.]:
– От эт да-а! И кака-а(?!) ж она.
В о л о д я [оценивающе оглядывает супругу.]:
– Это ну.., на тебя сильно смахивает. Конечно, в тазу посолидней... Разгово-орчивая! Все болтала да болтала.
А н н а:
– Чарез пяреводчика болтала?
В о л о д я: