Экшн

Худякова Наталья Фёдоровна

— Не поняла, — растерялась она. — Неужели дела мои так плохи, что даже в уборщицы лицом не вышла?

Шеф прыснул в кулак.

— Да у тебя же глаза прохиндейки, причем, умной прохиндейки. Ни к одному приличному дому такую домработницу на версту не подпустят. Тем более что обязательно наведут справки про твое прошлое, а еще ты и в телевидении уже засветилась. Короче, тебя не только прогонят, но еще будут долго и больно пытать, для каких таких надобностей в семью втерлась. Догоняешь?

Василиса

с каменным лицом смотрела на своего начальника.

— Хотите сказать, что здесь меня ждет полный облом? А я уже объявление в Интернете дала, еще и про жилье упомянула…

— Про какое жилье? — не понял шеф.

— Ну, чтобы там жить, где убирать буду.

— Нет, ты точно малахольная, — корчась от смеха, проговорил Петр Петрович. — «Журналистка влезла в чужой дом под видом домработницы» — сюжет для ЧП на канале НТВ и только!

Василиса отвернулась к окну. Она никак не могла разделить буйное веселье Петровича.

— Со стороны, наверное, очень смешно, а мне что делать?

Петр Петрович растер ладонями лицо и сделался серьезным.

— Если считаешь, что здесь тебе пока работать не стоит, то надо крепко подумать. Дело это непростое, — он побарабанил пальцами по столу. — Я попробую позвонить кой-кому из знакомых. Постараюсь в ближайшее время тебе сообщить. Идет?

— Идет, — грустно ответила она. Не объяснять же Петровичу, что просто работа, без жилья, ее мало устраивает. А найти быстро такую работу, зарплата на которой позволяла бы снимать приличное жилье — это нереально.

— Не кисни, все образуется, — Петр Петрович хлопнул ладонью по столу.

— Угу, — буркнула Василиса и поднялась со стула.

Глава 2

В мастерской у Крюкова витал запах свежезаваренного кофе.

— Держи, — протянул он Василисе ключи от ее машины.

— Что, все так безнадежно? — спросила она с кислой физиономией.

— Почему? Все в полном порядке. Стоит себе у нас во дворе и тебя, непутевую, дожидается.

— Правда? Ой, Женя, спасибо, — Василиса подошла к нему и громко чмокнула в щеку.

— Могла бы и понежней, — недовольно буркнул он.

— А чего было-то? Шибко быстро ты справился.

— Ничего особенного. Просто полное физическое истощение.

— Ой… а что это значит? — у Василисы вытянулось лицо.

— Вася, вот смотрю я на тебя и удивляюсь: вроде не блондинка, а рассуждаешь… Заправлять, подруга, надо машину вовремя, ясно?

— Какой ужас! — только и смогла ответить Василиса, закрыв от стыда лицо руками.

Освободив край стола от бумаг и разных снимков, фотокорреспондент разливал напиток по чашкам.

— Прошу к столу, — он галантно поклонился, поправил свой шарф и улыбнулся.

Василиса присела на табуретку.

—

Подкрепись, а то на тебе лица нет. Что там наш старик, не одумался? — спросил Женя, придвинув к Василисе тарелку с сэндвичами.

Василиса неопределенно пожала плечами:

— Да я как-то и сама уже не хочу в такой обстановке работать.

Он удивленно посмотрел на нее.

— Ты, Васька, капризничаешь, не иначе. Где ты видела в газетах, подобных нашей, нормальную обстановку? Все как на вулкане, не одна ты.

— Ага, — кивнула Василиса, — все на вулкане, а я в самом жерле, тебе не кажется?

Крюков отхлебнул из чашки.

— Пей, уже не горячий, — напомнил он ей.

Василиса взяла в руки чашку и глубоко вдохнула запах, исходящий от кофе.

— Ты молодец, не ленишься заваривать молотый, — она сделала глоток и поставила чашку обратно. — Петрович уже не настаивает на моем увольнении, — добавила она.

— Вот как? Так в чем проблема, не понимаю.

— Да особо ни в чем. Во всяком случае, с Петровичем проблем у меня нет.

— Ты хочешь сказать, что принципиальных разногласий по поводу твоих выводов у вас уже нет?

Василиса кивнула:

— Принципиальных нет. Но здесь мне работать сейчас нельзя.

Крюков удивленно поднял брови и посмотрел на Василису.

— Расшифруй, — попросил он.

Василиса покачала головой.

— Это долгий разговор, Женя. Мне сейчас некогда.

Крюков сделал глоток из чашки и, поморщившись, поставил ее обратно на стол.

— Что, уже есть чем заняться? Быстро ты… и в какую газету, если не секрет, навострила лыжи? — спросил он и отвел взгляд в сторону.

Василисе почудился в его вопросе легкий холодок профессиональной зависти.

— С чего ты взял, что я собираюсь в газету? — спросила она и принялась медленно жевать сэндвич, решив слегка натянуть его нервы.

— Нет? Странно. Тебя Петрович очень ценил, а он в кадрах толк знает.

— Надеюсь, — согласно кивнула Василиса.

Такой ответ окончательно поставил фотокора в тупик.

— Хочешь сказать, что наш шеф тебя на телевидение сосватал? — сделал он очередную попытку, не моргая глядя на Василису.

— Женька, осторожно! — воскликнула она и схватила его за руку, в которой тот держал чашку. — Кофе прольешь.

Крюков поставил чашку на блюдце и покраснел. Василиса поднялась и, положив руку ему на плечо, как можно мягче сказала:

— Жень, как только все уладится, я обязательно расскажу об этом тебе первому. Идет? А то, как бы не сглазить, — многозначительно добавила она.

Крюков тоже вскочил со своего места.

— Само собой, Вася, — он добродушно улыбнулся. — Я тоже в таких вопросах суеверный. Если что понадобится — обращайся.