Экскурсия в ад
Шрифт:
Спустя полчаса жестокого боя горстке монгольских воинов удалось очистить от русских первый этаж одного из домов, но на ситуацию это повлиять уже не могло и лишь ненадолго отсрочило их гибель.
В это время Чалубей был еще жив. Сбитый копьем русского дружинника, он лежал под злополучным окном в ожидании своей злой судьбы. Смерть от раны в живот, оставленной пробившим кирасу копьем, будет долгой и мучительной.
Юрий Романович оглядел улицу, заваленную в основном погибшими врагами и их конями. Упрямые черти! Все полегли, но никто не побежал, хотя бежать было куда,
Победа не принесла удовлетворения! Задачу свою они, конечно, выполнили и отряд врага уничтожили, но, к сожалению, слишком дорогой ценой. Половина его сотни так тут и осталась.
Юрий Романович и оставшиеся воины не намного пережили Чалубея. Они не проехали и квартала, когда на них обрушился в несколько раз превосходящий отряд противника.
35
Открыв глаза, Сашка был очень удивлен, что все еще жив. Голова жутко болела, особенно справа, чуть выше виска, в месте, куда ударила стрела.
Лежал парень на левом боку, если судить по ощущениям, на сырой земле. Доспехи с него были сняты, но зимнюю одежду оставили, что было весьма кстати, учитывая холод, царивший в помещении.
Руки стянуты за спиной кожаным ремнем. Как, впрочем, и ноги, связанные аж в двух местах: коленях и щиколотках. В помещении, в котором он находился, царила непроглядная тьма.
Откуда-то левее доносилось чье-то хрипящее дыхание.
— Кто здесь? — спросил парень в темноту.
— Сашка, ты! Живой?! Тут ни хрена не видно, и я, как пришел в себя, думал, что один остался.
— Никогда бы не подумал, что буду так рад твоему голосу, — пошутил парень и добавил: — Ты как, Вась?
— Плохо, задыхаюсь! Хорошо хоть эти уроды стрелы не выдернули, а то бы уж давно богу душу отдал!
Вася замолчал, чтобы перевести дыхание, затем продолжил:
— Саш, мне осталось недолго, и дело даже не в легких, которые наполняются кровью. Мой следующий эпизод… В общем, не переживу я его, по-любому. Что бы там с нами дальше ни произошло, если живой останешься, моей семье передай, что я очень сильно их люблю… и очень сожалею, что все так сложилось…
Договорить Васе не дали: полог юрты откинулся и свет резанул по глазам, заставляя Сашку зажмуриться. Когда глаза немного привыкли, парню удалось рассмотреть четыре силуэта.
Ближайший из вошедших заговорил по-монгольски властным голосом:
— Берите этого, ему осталось не больше часа! И не церемоньтесь. Второго оставим на потом!
Двое воинов наклонились над Васей, взяли его под руки и вынесли наружу.
— Прощай, Сашка! — уже снаружи раздался крик.
Это был последний раз, когда Сашка видел Васю живым.
За Сашкой пришли часа через полтора.
Полог снова отворился и его потащили наружу. Было немногим за полдень.
Тащили Сашку недолго, они миновали пару юрт и вошли в третью.
Внутри оказалось довольно светло, и Сашка без труда смог рассмотреть внутреннее убранство, а рассмотрев, очень захотел оказаться как можно дальше от этой юрты. На огромном столе, стоящем у стены слева от входа, были развешаны
В центре юрты, рядком, было врыто три столба. На центральном из них, подвешенный за руки, был Вася, вернее его изуродованное тело. Кожа до середины живота снята как чулок, ступни ног и колени раздроблены, как и пальцы левой руки. Лицо друга Сашка не видел, голова бессильно лежала на груди, но щеки были залиты кровью.
— Твой друг нам ничего не сказал. Надеюсь, ты будешь более разговорчивый, — усмехнулся все тот же монгол, что недавно давал указание забрать Васю.
— Что вас интересует? — спросил севшим голосом Сашка, когда его руки начали привязывать к столбу.
Рассмотрев интерьер комнаты, парень был готов рассказать что угодно, только бы избегнуть применения к собственной персоне представленного в комнате инвентаря.
— Оружие, которым ты пользовался. Как его использовать?
Первой Сашкиной мыслью было сказать, что использовать оружие не получится, так как для него нужны патроны, которых в этом времени нету. Он уже было открыл рот, чтобы сказать это, когда в голову пришла мысль, что в этом случае ему не поверят и будут пытать, предполагая, что он скрывает правду. А принимая во внимание, что патронов действительно нет, его замучают до смерти. Продержаться ему нужно лишь несколько часов, до того момента, когда его перебросит в другое время. Как выиграть эти несколько часов? Мысли в голове неслись, как скоростной поезд. Решение пришло внезапно.
— Я расскажу и покажу, но только после того как город падет.
— Почему?
— После его падения мне служить будет некому!
Монгольский военачальник задумался. Пытка это в любом случае риск. Каким бы искусным ни был палач, вероятность гибели пытаемого оставалась: могло не выдержать сердце, открыться кровотечение, пытаемый мог покончить с собой, например откусив себе язык. Наконец темник был свидетелем, как люди умирали от одного только страха перед пыткой.
С другой стороны, падение Владимира вопрос нескольких часов. Темник слышал доклады командиров передовых частей и знал, что они уже ворвались в город и ведут уличные бои. Выждав несколько часов, темник ничего не терял. Бояться того, что узник ускользнет, было глупо — из лагеря ему не выбраться. Если же русский таким образом пытается отсрочить начало допроса, палач без труда компенсирует задержку, например использованием более жестких методов.
Монгол усмехнулся.
— Хорошо, ты получишь отсрочку до момента падения Владимира! Но после этого ты мне все расскажешь. И лучше бы тебе не пытаться играть со мной. А чтобы тебе было лучше видно падение города, которому ты служишь, я присмотрел для тебя место, с которого открывается прекрасный вид.
Через несколько минут Сашка находился на вершине холма, расположенного в самом центре монгольского лагеря. Его привязали к врытому в землю столбу, подняв и закрепив руки в стальных кандалах над головой.