Экскурсия выпускного класса
Шрифт:
Посовещавшись, они заявили девушке, что контора Маурера не вправе вести дортмундские дела.
По малышка лишь ухмыльнулась:
– Чушь собачья! Согласно уголовно-процессуальному кодексу я имею право поручить любому адвокату возбудить дело против полиции. И прекратите делать из меня идиотку!
Полицейские переглянулись и продолжили допрос. С единственным, правда, успехом – теперь девушка свою фразу «Без адвоката я не скажу ни слова» повторяла в ответ на каждый вопрос про себя.
Заглянул Локамп и поманил Пуша в коридор:
– Был
– Ну и?
Локамп покачал головой:
– Пусто. Этих он никогда не видел.
– Бот дерьмо!
Пуш стремительно вошел в комнату, где шел допрос, и развернул студента-биолога со стулом так, чтобы видеть его глаза.
– Слушай внимательно, мой мальчик! Чтоб у тебя не оставалось сомнений – мы разыскиваем убийц, что вчера утром на границе в Лихтенбуше застрелили двух полицейских. Вы тоже находитесь под подозрением. И если ты сейчас же не объяснишь, для каких целей вы держали весь этот хлам у себя в подвале, я из тебя этот ответ выбью – у меня пет другого выхода.
Несколько секунд студент с ужасом вглядывался в стальные серые глаза советника. Затем открыл рот и расхохотался.
– У вас, наверное, не все дома! Я не убиваю людей…
– Для каких целей?
– Ну, хорошо. Мы планируем одну акцию. Она должна состояться сегодня ночью. Маскировочные костюмы нам нужны, чтобы незаметно миновать контроль. Переговорные устройства – чтобы переговариваться с теми, кто останется на земле…
– Что за акция? И кто это «мы»?
– Ах вот оно что. Мы собирались забраться на дымовую трубу угольной электростанции, они ведь там не применяют фильтров. Мы – это Greenpeace, защитники окружающей среды. Может, слышали?
47
В жизни советника уголовной полиции Пуша до сегодняшнего вторника было не так уж много ситуаций, когда он не просто лишался речи, но ощущал вдруг собственную беспомощность и беззащитность. Умение оценить обстановку, целеустремленность, осмотрительность и настойчивость обеспечили ему быструю карьеру. И чем выше он поднимался по ступенькам полицейской службы, тем все более опытным и самоуверенным становился. Начальник управления в федеральном ведомстве уголовной полиции – это меньшее, на что он, как ему казалось, мог рассчитывать.
И вот последняя фраза студента-биолога подействовала на него как удар в солнечное сплетение. Ему показалось, что земля уходит из-под ног, не хватает воздуха. Мгновение он словно висел в безвоздушном пространстве.
Все это время в комнате царила мертвая тишина. Потом Пуш помотал головой, словно желая избавиться от кошмара.
– Вы не могли бы повторить?
– Greenpeace. Защитники окружающей среды. Я что-то не так сказал?
Пуш еще несколько секунд разглядывал студента под гулкие удары собственного сердца. Потом кинулся в соседнюю комнату и захлопнул за собой дверь. Он схватил телефонную трубку, и набрал номер квартиры, где задержали молодых
Трубку тут же сняли, послышалось очень неопределенное «алло».
– Брось это. Говорит Пуш. Кто у телефона?
– Херцог. А я было подумал…
– Чушь. Скажи мне, какие книги вы обнаружили в детской?
– Детскую мы очень хорошо прочесали…
– Да отвечай скорее, болван!
Пуш услышал, как Херцог на другом конце набрал в легкие воздуха. Потом откашлялся:
– Должен сказать, результаты не обнадеживают.
– То есть как это?
– Он помешан на всяких экологических штучках.
– А точнее!
– Серии книг и журналов, посвященных защите окружающей среды. Еще скоросшиватель с газетными вырезками, все об акциях «Greenpeace». Похоже, на некоторых фотографиях изображена малышка, которую мы вытащили у него из постели.
– Оружие, боеприпасы, что-нибудь свидетельствующее о применении насилия?
– По правде говоря – ничего.
– Оставайся пока у телефона…
Пуш распахнул дверь в соседнюю комнату:
– Шнайдер, вы вчера приехали на красном «форде» марки «транзит». Номер и его нынешнее местонахождение – только быстро!
– Это вы о микроавтобусе?
– При чем здесь микроавтобус? Большой автомобиль с окнами и 'дверцами на все стороны…
– Точно! Выпускается в трех вариантах. У нашего сзади шесть пассажирских мест и еще немного пространства для багажа.
– Номер?
Студент назвал бохумский буквенный индекс и несколько цифр.
– Где сейчас?
– На профилактике. В филиале «форда». Бохум, угол Харпенер и Кастроперштрассе…
Пуш вернулся к телефону и передал Херцогу данные.
– Пусть бохумские полицейские проверят, правда ли это. Направь туда ближайшую патрульную машину. И немедленно позвони.
Девять минут и тридцать восемь секунд метался Пуш по комнате, как тигр в клетке. Время от времени он бросал взгляд из окна – по Рурскому скоростному шоссе мимо здания полицейпрезидиума неслись навстречу друг другу две сплошные лавины машин, чуть подальше светился черно-желтый фирменный знак знаменитого дортмундского пивоваренного завода, еще дальше виднелась зеленая полоса лесов в предгорьях Арденн. Пуш смотрел на все это пустым взглядом, ничего не видя.
Когда зазвонил телефон, он сидел за письменным столом, обдумывая фразу, которую предстояло написать.
– Слушаю?
– Все точно! – доложил Херцог.
Пуш швырнул трубку. Потом открыл дверь и проорал в коридор:
– Локамп!
Вошел Локамп, вопросительно глядя на шефа.
– Ты, видно, совсем на пределе?
Тремя фразами Пуш проинформировал его о результатах последних пятнадцати минут.
– Что-о? – Теперь уже побледнел Локамп. – Зеленые? Вот те на! Прямой наводкой по ложной цели! Представляю, что завтра напишут газеты…
Они помолчали.
Потом Пуш спросил:
– А что маляр – ничего нового?