Экспансия - 1

Семенов Юлиан

(Штирлиц подумал, что если когда-либо какой-либо художник решит создать фрески о людских достоинствах или пороках, то <ложь> и <ужас> он вполне может писать с фотографии Кальтенбруннера.)

<Э й м е н.
– Подсудимый Кейтель показал, что такого рода выражение было общеизвестно. Не было ли вам известно выражение <особое обращение>? Ответьте, пожалуйста, <да> или <нет>.

К а л ь т е н б р у н н е р.
– Да. Был приказ Гиммлера - могу также указать на приказ Гитлера - казнить без судебного разбирательства.

Э й

м е н.
– Обсуждали ли вы когда-либо с группенфюрером Мюллером ходатайства о применении <особого обращения> к некоторым людям? Ответьте, пожалуйста, <да> или <нет>.

К а л ь т е н б р у н н е р.
– Нет.

Э й м е н.
– Были вы знакомы с Джозефом Шпасилем?

К а л ь т е н б р у н н е р.
– Я его не знал.

Э й м е н.
– Я передаю вам его показания.

К а л ь т е н б р у н н е р.
– Так это же Йозеф Шпациль! Его я знал.

Э й м е н.
– Может быть, вы взглянете на абзац, начинающийся со слов: <в отношении <особого обращения>... Нашли это место?

К а л ь т е н б р у н н е р.
– Чтобы охватить содержание документа, я должен прочитать его полностью.

Э й м е н.
– Но, подсудимый, у вашего защитника есть копия этого документа!

К а л ь т е н б р у н н е р.
– Мне этого недостаточно.

Э й м е н.
– Хорошо, тогда читайте с середины страницы: <во время совещаний начальников секторов группенфюрер Мюллер часто советовался с Кальтенбруннером о том, следует ли применять по тому или иному делу <особое обращение>. Вот пример такого разговора: <Мюллер: Скажите, пожалуйста, по делу <А> следует применить <особое обращение>? Кальтенбруннер отвечал <да> или предлагал поставить вопрос на решение рейхсфюреру. Когда проходила подобная беседа, упоминались только инициалы, так что лица, присутствовавшие на совещаниях, не знали, о ком идет речь>. Является ли это письменное показание правдой или ложью, подсудимый?

К а л ь т е н б р у н н е р.
– Содержание этого документа нельзя назвать правильным в вашем толковании, господин обвинитель... Возможно, что Мюллер говорил со мной об этом, когда мы вместе обедали, поскольку меня это интересовало с точки зрения внешней политики и информации...

Э й м е н.
– Вам знакомо имя Цирайса?

К а л ь т е н б р у н н е р.
– Да.

Э й м е н.
– Он был комендантом концентрационного лагеря в Маутхаузене?

К а л ь т е н б р у н н е р.
– Да.

Э й м е н.
– Я зачитаю отрывок из предсмертной исповеди знакомого вам Цирайса... <Ранним летом сорок третьего года лагерь посетил обергруппенфюрер СС доктор Кальтенбруннер... Ему были показаны три метода умерщвления: выстрелом в затылок, через повешение и умерщвление газом. Среди предназначенных к экзекуции были и женщины; им отрезали волосы и убили выстрелом в затылок. После казни доктор Кальтенбруннер отправился в крематорий, а позднее - в каменоломню>. Это правильно?

К а л ь т е н б р у н н е р.
–

Это ложь.

Э й м е н.
– Хорошо... Перед вами документ... Об уничтожении на месте англо-американских летчиков... Подписано: <Доктор Кальтенбруннер>. Отрицаете ли вы тот факт, что имеете отношение к этому приказу?

К а л ь т е н б р у н н е р.
– Я никогда не получал этого приказа.

Э й м е н.
– Вы отрицаете, что здесь стоит ваша подпись?

К а л ь т е н б р у н н е р.
– Господин обвинитель...

Э й м е н.
– Ответьте на мой вопрос: вы отрицаете вашу подпись?

К а л ь т е н б р у н н е р.
– Я не получал этих документов. Конечно, я частично виноват, что не обращал внимания, не даются ли от моего имени такие приказы...

П р е д с е д а т е л ь т р и б у н а л а.
– Я ничего не понимаю! Либо вы говорите, что это не ваша подпись на документе, либо что подписали его, не глядя на содержание. Что именно вы утверждаете?

К а л ь т е н б р у н н е р.
– Господа! Я никогда не получал этого документа! Я не мог подписать его, потому что это противоречило моим убеждениям!

П р е д с е д а т е л ь т р и б у н а л а.
– Я не спрашиваю о ваших убеждениях. Я хочу получить ответ: вы подписывали его или нет?

К а л ь т е н б р у н н е р.
– Нет.

П р е д с е д а т е л ь т р и б у н а л а.
– Но ведь там стоит ваша подпись!

К а л ь т е н б р у н н е р.
– Я не убежден, что это моя подпись.

П р е д с е д а т е л ь т р и б у н а л а.
– Полковник Смирнов, по каким пунктам вы бы хотели подвергнуть свидетеля перекрестному допросу?

С м и р н о в.
– Подсудимый отрицал свое участие в уничтожении евреев в Варшавском гетто... Он утверждал, что полицайфюрер Польши Крюгер якобы подчинялся непосредственно Гиммлеру и никакого отношения к Кальтенбруннеру не имел...

П р е д с е д а т е л ь т р и б у н а л а.
– Пожалуйста, задавайте вопросы.

С м и р н о в.
– Я прошу дать подсудимому дневник Франка. Читайте и следите, правильно ли это переведено: <Нет сомнения, - говорит Крюгер, что устранение евреев повлияло на успокоение... Однако среди рабочих-евреев имеются специалисты, которых сегодня нельзя заменить поляками без всяких последствий... Поэтому Крюгер просит доктора Кальтенбруннера доложить об этом рейхсфюреру СС...> Почему Крюгер действовал через вас?

К а л ь т е н б р у н н е р.
– Крюгер ни одним словом не говорит, что я там был в качестве его начальника. Он знал лишь, что я в качестве шефа службы информации рейха часто приходил к Гиммлеру со специальными сообщениями, и он просил меня доложить ему и по этому вопросу...

П р е д с е д а т е л ь т р и б у н а л а.
– Вы говорите слишком быстро и произносите речи, не отвечая на вопросы.

К а л ь т е н б р у н н е р.
– Крюгер подчинялся непосредственно Гиммлеру.