Экспансия - 1
Шрифт:
О т в е т.– Да.
В о п р о с.– Что было дальше?
О т в е т.– Вы же, судя по всему, знаете.
В о п р о с.– Что было дальше?
О т в е т.– Профессор вручил мне две бутылки яда... Хотя нужна была одна капля... Вернувшись в кабинет, я первым делом запер эти бутылки в сейф. Затем пригласил штандартенфюрера Биста. Разговор с ним был бесполезным, он мало что знал и о <Черном фронте> и о самом Штрассере. Через два дня после того, как наши техники приготовили для меня специальный саквояж с металлическим сейфом, вмонтированным в него, чтобы хранить бутылки с ядом, я вылетел в Лиссабон, более всего опасаясь таможенного досмотра. К счастью, меня встретили португальские друзья из секретной полиции, имен которых я не помню...
В о п р о с.– Не помните имен друзей?
О
В о п р о с.– Но вы назвали их друзьями...
О т в е т.– Не врагами же мне их называть... Словом, я благополучно прошел таможенный досмотр и поселился в доме одного из португальских контактов...
В о п р о с.– Имя?
О т в е т.– Полковник ду Сантуш.
В о п р о с.– Вы провели у него одну ночь?
О т в е т.– И день... У него-то я воочию и убедился в том, на что идут наши рейхсмарки... Мне принесли на подпись чеки из обувного магазина, купили <на нужды операции> тринадцать пар туфель. По ошибке к чеку были подколоты бумажки из магазина с размерами купленной обуви - начиная с детской и кончая женскими, из Парижа, самыми дорогими. А вообще эта поездка оказалась для меня настоящим отдыхом, потому что в течение двух недель, пока агентура португальцев рыскала по Лиссабону, я купался и загорал. А Отто Штрассер так и не появился в Лиссабоне... Две бутылки с ядом, спрятанные в водонепроницаемом сейфе, были утоплены во время морской прогулки, я сообщил Гейдриху, что Штрассер так и не появился, видимо, информация, полученная им, была ложной. Я предложил продолжить наблюдение в Лиссабоне, но уже без меня, написал в телеграмме, что вернусь в Португалию для приведения приговора в исполнение, как только Штрассер будет установлен. По прошествии двух дней Гейдрих ответил, что он согласен с моим предложением... Я вернулся в Берлин, опасаясь гнева фюрера, но на мое счастье в это время Гесс улетел в Англию и вообще оставалось чуть больше месяца до начала войны против России...
В о п р о с.– Вы были привлечены к разработке плана этой войны? Как вы работали накануне войны?
О т в е т.– Русская секретная служба к тому времени развернула весьма серьезную активность в Германии и на оккупированных территориях. Точнее говоря, они никогда и не сворачивали своей активности. Мне было вменено в обязанность организовать не только разведывательную, но и контрразведывательную работу против России, используя для этого и нашу агентуру, и белую гвардию, и людей из окружения князя Багратиони, провозглашенного царем Грузии, и украинских повстанцев Мельника и Бандеры. Но работа эта была чрезвычайно трудная. Когда я летал в Норвегию, чтобы обсудить с протектором Тербовеном координацию работы наших людей и абвера с его сотрудниками, мне удалось перевербовать норвежку, участницу Сопротивления, которая после двух встреч призналась в том, что ей было вменено в обязанность убить меня. Она боялась мести подпольщиков, и я - в благодарность за ее признание и переход на нашу сторону - дал ей новые документы и отправил в Португалию. Кажется, затем она перебралась во Францию. Она присылала поразительную информацию, которую я иногда даже докладывал фюреру. Однако после освобождения Франции я получил сообщение от моих информаторов, работавших в Париже, в посольствах нейтральных стран, что эта очаровательная девушка получила новый паспорт и появлялась на приемах у британцев, американцев и русских.
В о п р о с.– Фамилии ваших информаторов?
О т в е т.– Я должен вспомнить... Я не помню, кажется, это были люди из испанского посольства.
В о п р о с.– Имя и фамилия этой девушки?
О т в е т.– Я знал ее как Марианну Крис.
В о п р о с.– Под какой фамилией вы отправили ее в Португалию?
О т в е т.– Кажется, как Кристину Ливерс.
В о п р о с.– Когда это было?
О т в е т.– Точно я не помню...
В о п р о с.– Опишите ее.
О т в е т.– Высокая блондинка, с очень большими голубыми глазами, на левой щеке маленькая родинка, размер обуви <шесть с половиной>.
В о п р о с.– Продолжайте.
О т в е т.– Начиная с лета сорок второго года, после того как я посетил Гиммлера в его штаб-квартире в Житомире, я посвятил себя делу реализации
В о п р о с.– Это - другое дело. Считаете ли вы себя виновным в подготовке террористических актов, похищений и отравлений?
О т в е т.– Нет. Я выполнял приказ.
В о п р о с.– Считаете ли вы, что трибунал в Нюрнберге согласится с такого рода позицией?
О т в е т.– Не знаю.
В о п р о с.– Отдаете ли вы себе отчет в вашем положении?
О т в е т.– Полностью.
В о п р о с.– Согласны ли вы выступить свидетелем обвинения против Геринга, Кальтенбруннера, Риббентропа и других главных военных преступников?
О т в е т.– Да.
В о п р о с.– Готовы ли вы к сотрудничеству с нами?
О т в е т.– Абсолютно.
В о п р о с.– Готовы ли вы подписать обязательство о сотрудничестве с нашими службами?
О т в е т.– Моего слова недостаточно?
В о п р о с.– Готовы ли вы подписать такого рода обязательство?
О т в е т.– Да.
В о п р о с.– Готовы ли вы дать нам исчерпывающую информацию по всем вашим контактам в мире?
О т в е т.– Да. Я же подписал обязательство.
В о п р о с.– Мы сейчас перечислим вам имена людей, о которых вы будете обязаны написать подробные справки: Борман, ду Сантуш, граф Оргас, пастор Шлаг, СС штандартенфюрер Бист, СС штурмбанфюрер Рихтер, СС штандартенфюрер Штирлиц, СС гауптштурмфюрер Барбье, СС группенфюрер Мюллер, секретарь министерства иностранных дел Лютер, доктор медицины Керстен, генерал-лейтенант Гелен. Вы помните всех этих людей?
О т в е т.– В большей или меньшей степени.
В о п р о с.– Сколько времени вам потребуется для работы?
О т в е т.– Не менее двух месяцев.
ШТИРЛИЦ - XIV (октябрь сорок шестого) __________________________________________________________________________
Эта папка лежала так, чтобы человек, открывший шкаф, сразу же обратил на нее внимание.
Именно поэтому Штирлиц не взял ее, а принялся за разбор других документов. Он убедился, что поступил правильно и что эту папку ему п о д с о в ы в а л и, когда неожиданно зашел Кемп, осведомился, как идут дела, попросил сеньора Анхела заварить его волшебный кофе; <совершенно раскалывается голова; медицина должна найти объяснение не только для психопатов, но и <климатопатов>, то есть для тех, кто болезненно реагирует на приближающуюся перемену погоды, становясь абсолютно невменяемым>, только после этого рассеянно взглянул на открытый шкаф, задержавшись именно на той папке с грифом <секретно>, которая по-прежнему лежала на своем месте - не тронутой.
Перед началом обеденного перерыва Штирлиц зашел в зал, где за своим столом картинно восседал Анхел, одетый сегодня в ярко-желтый пиджак, темно-сиреневые брюки и голубую сорочку тонкого шелка; туфли, правда, были прежние, с золотыми пряжками и высоким каблуком.
– Вы не позволите мне еще раз почитать американские пресс-релизы с Нюрнбергского процесса?– спросил он.– Я бы ради этого отказался от обеда.
– Хм... Вообще-то я имею права давать эти материалы только гражданам Соединенных Штатов, - ответил Анхел.– Нет, нет, это указание наших властей, испанских, а не руководства концерна. Кто-то уже успел стукнуть, что вы начали работать с этими материалами, скандала, правда, не было, но все-таки... Хорошо, хорошо, - заметив, как дрогнуло лицо Штирлица, торопливо заключил он, - кое-что я дам, но, пожалуйста, если кто-либо войдет сюда, спрячьте подшивку в стол. Договорились?
– Я спрячу ее так, что не найдет даже сатана.
– Сатана найдет все, - вздохнул Анхел.– На то он и сатана...
...Из всей подобранной Анхелом документации по Нюрнбергу Штирлиц в этот день остановился на показаниях Гизевиуса. Он знал этого человека, встречался с ним в Берне, когда тот был консулом третьего рейха. Молчаливый, сторонившийся знакомств, он производил впечатление сухого службиста, недалекого и запуганного. Тем более удивили Штирлица его показания, о которых он слышал еще летом, но читать их не читал, поскольку испанские газеты печатали только те материалы из Нюрнберга, которые представляли главных нацистов идейными борцами против большевизма, ничего не знавшими о нарушениях конституционных норм в рейхе...