Экспансия - 3

Семенов Юлиан

– Я сварил тебе особый чай, Пол! Укрепляет мышцу сердца. Гонит соли, встанешь на ноги через неделю... Я буду заезжать к тебе через день, не грусти... Если нужны деньги - говори сразу, я готов ссудить тебя, отдавать будешь по частям.

– Неужели ты поверил, что у меня инфаркт?
– Роумэн усмехнулся. Просто перепил, а Рабинович хочет заработать на длительном лечении... Что, по-твоему, я плохо выгляжу? Приведи девку, я докажу тебе, что нахожусь в прекрасной форме...

– А я вижу! С чего ты взял, что я верю Рабиновичу? Я тебе верю, Пол. Просто

ты зарос, поэтому выглядишь не так, как всегда... Ты что почувствовал, когда тебя прижало?

– Да у меня было так пару раз... Просто запекло в солнечном сплетении, дыхание зажало... Будь я трезвый, и внимания бы не обратил... Я же тогда набрался, вот и...

– Левая рука болела?

– Не то что бы болела... Какая-то стала холодная... Ну, покололо пару раз в локте, наверное, упал...

– Ты устал?

– С чего ты взял? Сиди, я тебе рад...

– Слушай, я довольно долго размышлял над нашим разговором... Вообще-то, если ты согласишься поработать с одним моим приятелем над сценарием о том, как человек сидит в тюрьме, а на самом деле воюет против наци, может получиться сценарий...

– С кем я должен работать?

– С моим сценаристом... Майклом Вэбстером, ты его наверняка встречал.

– А сколько мне будешь платить?

– Не обижу, Пол, не обижу. Мой продюсер заинтересовался, ему кажется, что в этом есть зерно... Что ты? Болит? Почему морщишься?

– Бабу хочу, вот и морщусь...

– Поспи, Пол. Самое хорошее, это поспать, если заболел. Во сне все болезни проходят. Я оставил Рабиновичу мой телефон, как будет скучно звони, я сразу приеду, ты мне, действительно, симпатичен...

...Когда Гриссар ушел, оставив после себя тонкий аромат горьких французских духов, Роумэн лежал долго, не двигаясь, ощущая усталость, словно после длительной пробежки. Когда заглянула сестра, он попросил ее налить чая из термоса:

– Это мне принес один дружок, говорит, что сварил особый чай, который укрепляет сердце...

– Я должна показать это доктору Рабиновичу, сэр... Он следит за вашей фармакологией, я не могу разрешить вам пить то, что не он прописывал.

– Позовите его... Не надо делать из меня убогого! Я через два дня выйду к себе в <Юниверсал>, мне надоело лежать здесь без толку!

– Да, да, конечно, сэр! Вы молодцом! Сейчас я приглашу доктора, одну минуту.

Рабинович пришел взъерошенный:

– Ну и дружки у...
– Роумэн стремительно вытянул руку, показывая на термос, прижал палец к губам, Рабинович все понял, продолжил с еще большей яростью: - у вашего брата кинематографиста! Приносят какие-то чаи без моего разрешения, как можно, а?! Вы тяжело больны, Роумэн, ясно вам? И я запрещаю вам есть или пить что-либо без моей санкции!

– Что значит <тяжело болен>? Инфаркт?

– Не знаю... Об этом еще рано говорить... Во всяком случае, острая стенокардия! Хотите сдохнуть - извольте! Только не у меня в клинике, я престижный врач!

Роумэн показал глазами, что термос надо разбить, Рабинович и это понял сразу же.

–

Я сам позвоню этому вашему надушенному другу и скажу, чтобы впредь он консультировался со мной, что вам можно пить, а что нельзя! С него еще станется принести вам виски в термосе!

Он взял огромный сосуд, поднес его к умывальнику, открыл пробку и вылил содержимое; выливал с яростью, не у д е р ж а л в руках, уронил, стекло разбилось; Роумэн кивнул, попросил глазами дать ему остатки термоса, быстро разобрал, нашел то, что искал, - черненький кубик п о д с л у ш к и; показал Рабиновичу, тот кивнул.

– Зачем бить ценные вещи?
– вздохнул Роумэн.
– Человек обо мне заботится, а вы... Термос дорогой, как я теперь погляжу в глаза другу?

– Ничего, выздоровеете - купите новый.

– На какие деньги? Вы же меня разденете за ваше лечение.

– Не болейте, не будем раздевать, мистер Роумэн. Пришла миссис Спарк, но я ее к вам не пущу, на сегодня с вас хватит визитеров.

Роумэн поманил Рабиновича, тот склонился над ним: <Посмотри, нет ли на улице машины, там должны записывать мой разговор с помощью этого долбанного термоса>. <Я же смотрел, - одними губами ответил Рабинович, стоит <форд> с двумя пассажирами, подъехали сразу же, как только пришла Элизабет>. <Ну, сволочи, - шепнул Роумэн, - вот ведь обложили, а?!>

Мисс Сьюзен Джилберт,

вице-президенту

<Эксперимэнтл синема инкорпорейтэд>,

Пуэрто-Монт,

почтовый ящик 2177,

Чили.

Уважаемая мисс Джилберт!

Мы с большим интересом прочитали Ваше письмо, однако не можем

дать окончательного ответа, поскольку все планы на ближайшие месяцы

уже находятся в процессе реализации, а перспектива на следующий год

еще не до конца ясна.

Тем не менее оставляем за собой право воспользоваться Вашей

любезностью. Мы намерены - в удобное для нас время - прислать

квалифицированного специалиста для ознакомления с уникальным

Пуэрто-Монтом и его чудными окрестностями.

Жильем и транспортом наш эксперт будет обеспечен, речь может

пойти лишь о том, чтобы Вы оказали ему (ей) помощь в ознакомлении с

Вашим городом и окружающими районами.

Люси Фрэн,

заместитель помощника директора

по коммерческой продукции,

<Твэнти сенчури Фокс>,

Голливуд,

США.

Ночью Штирлиц прочитал письмо Роумэна, проутюжив его всего лишь один раз; строчки, написанные крутым почерком Пола, были видны отчетливо, читалось легко, без очков:

Дорогой друг!

Я соответствующим образом проинструктировал человека, который отправился в Европу.

Думаю, он найдет возможность поработать в архивах по тем позициям, которые Вы обозначили. Он и все мы приложим максимум сил, чтобы снабдить Вас материалами уликового характера (если, конечно, они сохранились) еще до начала нового тура переговоров <Дженерал электрик> с людьми Перона. Те каналы связи, которые мы оговорили на крайний случай, остаются в силе.