Экспансия (сборник)
Шрифт:
Рост понимал, что ему говорят, но как-то нечетко, словно бы сквозь вату. Или через не слишком прозрачное, матовое стекло, не пропускающее деталей. Да, именно, деталей он не понимал, вычленял только общее… Свой доклад Казаринов неожиданно закончил странной фразой:
– Вообще-то, Гринев, тебя в госпиталь нужно, а не в плавание.
Рост даже поежился от такого приговора. Если не слишком деликатный Казаринов так считает, то как же он выглядит на самом деле? И что по этому поводу думают остальные?
– Следовательно, против отправки ты… технически не возражаешь?
– А что
Да, люди, с этим, вероятно, разбираться пришло время, если Казаринов позволяет.
– Тогда так, – решил Ростик, – прошу, чтобы мне в этот поход придали Гартунга как главного навигатора, – он усмехнулся, – и Людочку Просинечку, чтобы она в машинном отделении командовала. Это мое непременное требование. – Он подумал. – Можно с этим ее, здоровяком, который сейчас, кажется, на алюминиевом заводе обретается. – Он снова подумал. – И хорошо бы понять, в каком количестве и каком качестве город выделит нам антигравы. Думаю, подчинить их Изыльметьеву с Манаушем… Кажется, Ладе будет лучше на мостике командовать, там опытных офицеров не хватает, а поручать все пурпурным – не слишком надежно окажется.
– Тут, пока тебя не было, – заговорил Ромка, – дядя Ким прилетал… – Он внезапно покраснел, как морковка, сообразив, что он Кима назвал, как пацан, как недоросший до взрослой требовательности мальчишка. Но переборол себя под усталым взглядом Роста и продолжил: – Он сказал, что у старшего лейтенанта Верещагиной возни… Что у вахтенных на мостике проблем не будет.
– У кого? – не понял Ростик.
– Не знаю, что вы себе думаете, – ворчливо отметила Баяпошка, – но был же приказ присвоить Ладе Николаевне Верещагиной звание капитана. Или его до вас не довели?
Значит, вторую ошибку Ромка все-таки совершил, подумал Рост. И неожиданно испытал даже что-то вроде веселости.
– А за что ей?
– За переход с пурпурными на юг, – буднично отозвался Квадратный. – Тебя, кстати, к майору представили за то же самое.
Рост почему-то сказал:
– Меня – зря. Лучше бы капитаном оставили.
– Не тебе решать, – подвел черту под этими не самыми содержательными репликами Казаринов. – Ну что, я пойду? Твои требования, как я понимаю, мне начальству доводить.
И лишь тогда, довольно неожиданно для себя, Ростик вдруг понял, что он-то сидит на удобном стуле с мягким сиденьем, а все остальные стоят, потому что он не догадался дотащиться до общего стола, который в этом зале имелся у большого, чуть не в полстены, окна, выходящего туда, где на этом корабле, вероятно, находился нос. Хотя его обводы под шестиугольной огромной платформой, да еще и прикрытой черной тканью фотоэлементов, сверху разобрать, конечно, было невозможно.
Ростик поднялся.
– Да, идите и постарайтесь устроить так, чтобы мне в Боловск мотаться не пришлось. Мне еще с викрамами возиться.
– Понял. – Казаринов кивнул и, твердо щелкая каблуками, ушел.
– Ты бы в самом деле отлежался, прежде
Все-таки он собрался с духом не сразу, снова посидел на стуле, пытаясь разобраться, куда же делась его обычная ясность в понимании мира, и только после того, как заметил, что его сбоку терпеливо поджидает Ромка, кивнул ему. Опять же вместе с ним они вышли из зала, потащились какими-то чудовищно запутанными коридорами.
– Мне нужно в сторону берега викрамов, – объяснил сыну Ростик.
Ромка осторожно поддерживал его под руку, потом перестал церемониться, обнял почти по-братски за плечо. Ощущать его руку было приятно, Рост даже удивился этому и лишь потом сообразил, что он уже настраивается.
– Ты бы в самом деле… – начал было Ромка.
– Мне нужно торопиться, чтобы то, что… – Дальше Рост не знал, поэтому закончил фразу, как мог: – Да, чтобы то, что заложил в меня Фоп, не расплескалось. – Через пяток поворотов он добавил: – Нужно поближе к воде и где виднеется берег викрамов.
– Ты уже говорил.
– Разве?
Они пришли на странненькую конструкцию, действительно нависающую над водой на высоте не больше считаных метров, уместиться тут мог только один человек.
– Лотовый мостик, как нам объяснили пурпурные, – пояснил Ромка. – Только дует тут…
Дуло тут, кстати, не слишком, но Ромка, непривычный к ветрам, спрятался в коридорчике, из которого они на эту самую площадку вышли.
А Рост действительно уже настраивался, уже работал, причем так, что даже говорить было трудно. Он уселся прямо на обшитую деревом палубу, слегка прибитую ледяной корочкой, и тогда с некоторой борьбой между ними Ромка довольно неожиданно подстелил под него свой стеганый ватник, пахнущий машинной смазкой. И исчез.
Вернее, весь мир как-то растворился, но лишь для того, чтобы стало понятно – сейчас произойдет что-то неожиданное. Ростик посидел, подумал, что же он собирается делать, и вдруг… Это было как удар, как одна из тех атак, которым подвергали его в плену чегетазуры. Только на этот раз его мозги вкипели не от грубой и напористой силы менгироподобных гигантов, в которой мешались слова на разных языках, непонятные образы или видения, а наоборот, выбрасывали все из себя… «Фоп, молодчина, – вяло подумал Ростик, – сделал лучше – чем связываться с викрамами, он накачал в меня что-то, что, возможно, способно их убедить на этот раз поверить людям».
Видения, которых Рост сначала не понял, все-таки тоже пришли, только они были очень странными – в них были и расплывающиеся, но почему-то очень красивые и даже слегка успокаивающие столбы водорослей, и мягкие, вероятно, очень вкусные рыбины, проплывающие рядом, на расстоянии удара копьем, были раковины, крутые и удобные берега, обросший борт корабля, который обещал совершенную безопасность, странноватый привкус воды на губах, которая все-таки отдавала торфом, солнце, пробивающее толщу этой же воды, а может, и разрисованное ледяным пологом, какие-то враги, которых непременно нужно прогнать, чтобы маленькие викрамчики могли резвиться в токах медленного течения.