Экспансия
Шрифт:
На рысях, решительно приближаюсь к месту побоища.
Вывернув из-за поворота, понимаю, что все закончилось. Вижу фигуры, неторопливо бродящие по дороге и методично добивающие подранков. Другие собирают в кучу разбредающихся коней.
Кто-то из наших, со спины не узнаю кто — стреляет из арбалета в голову, лежащей на боку лошади. Видно — случайной шальной стрелой зацепило беднягу.
Первым моё приближение замечает остроглазый Тар.
И без того светлое лицо вождя союзников озаряет просто-таки лучезарная улыбка.
— Горан! — громко
Народ дружно оборачивается. От вида их улыбок меня пробивает на «гусиную кожу». Глаза поневоле начинают блестеть влагой. Свои! Родные! Мой прайд! Моя стая!
Спрыгиваю с коня.
— Потерь не имеем. Все исполнено согласно плану, командор! Как и было задумано, — в своей манере ухмыляется Шептун.
Да, естественно — на днях мы с ним встречались. Как вы понимаете — нам было что обсудить. И поэтому в сегодняшнем вояже меня вся «активная оппозиция» и сопровождала. Может и не вся конечно, но наиболее нелояльных, дерзких и опасных мои «Сыны анархии» только что из списка живых вычеркнули. Сам я этого сделать по некоторым причинам не мог. Но об этом чуть позже. Не до того мне сейчас — друзей встретил!
Обнимашки. Сопли-слюни. То-сё. Белоснежные единороги и розовые пони.
Каждый считает своим долгом со мной пообжиматься и сказать какую-нибудь конченную банальность. Я в долгу не остаюсь. Тоже горожу радостные глупости до небес.
— Ну, ни хрена себе — как тебя радикально перекрасило, Егорий! — присвистывает Зимний. Он и Рул не принимают участия в добивании «братьев по репутации» — дабы свою не понизить, — Здорово, братан! Добро пожаловать в команду «красных». Даже не буду рассказывать, как я рад, что ты жив и в разуме.
— Сезонная линька, — пытаюсь шутить я, стукаясь с ним лбами. — А уж как я сам этому рад, Валера!
— И репа — просто «космос»! — подхватывает Рул, явно желая, но не решаясь меня приобнять и ограничиваясь символическим чмоканьем лидера в свежевыбритую щеку, — Как вышло-то? Откуда такая запредельная щедрость, черный повелитель? Теперь ты просто живое воплощение всего земного зла, милый.
— Ключевое слово здесь — «живое»! — радостно хмыкаю я, наконец-то узрев то, что с самого начала искал глазами, — Давай мы об этом чуть позже почирикаем. Ага?
— Ну да, ну да, — усмехается она, глядя на несущуюся в нашу сторону комету.
— «Опусте-ела без тебя-я Земля…» — начинает очень немелодично хрипеть грубый голос откуда-то сбоку.
— Заткнись! — на ходу бросает его косматому обладателю моя Валькирия и со всего размаху — молодой атакующей тигрицей напрыгивает на меня.
Напружинив тело, принимаю этот стремительно летящий болид, буквально на лету. Подхватываю на руки.
Ну а дальше снова охи-чмоки, слюни и лобзанья… Только гораздо более эмоциональные, естественно…
Пожалуй я опущу эти — то ли полминуты, то ли полжизни… Личное…
— А с музыкальным сопровождением ваши розовые сопли смотрелись бы гораздо эффектней. Отвечаю! Было бы — прямо совсем, как в кино! — деликатно
— Да заткнись ты уже! — в ответ ему, почти в унисон звенит уже два голоса.
Это «мать скорпионов» присоединилась к Амазонке. Да ну! И так бывает?! И у пираний бывают «девочкины порывы»? Вот уж про кого — никогда бы не подумал! Как-нибудь при случае, обязательно надо будет спросить — шмыгала ли она носом в финале «Титаника»?
— Бля. ь, я так дергалась! Ты даже представить себе не можешь! Убила бы, гада!
— Так, а чего? Может, попробуешь? Репутация сразу ого-го, как приподнимется!
— Дурак! Какой же ты все-таки дурак, партнер! А что с твоими пальцами..?
Слезы, челка… И почти тут же, вспомнив об извечном женском — засуетилась. Решила накормить бродяжку-солдатика.
— Я ведь тебе поесть принесла. От Михалны! Там у меня: тефтельки с картошечкой, салатики, пирожки разные. Еще…
— Подожди. Притормози, мать-кормилица. Могу поспорить на свое мачете против твоей челки — сексом с черным властелином ты никогда в своей жизни не занималась!
Взгляд «девочки с глазами из самого синего льда» засверкал. И что характерно — уже совсем не от слез.
— Ох, мой темный повелитель! Ваша жуткая репутация меня так заводит! Вот только плетку и кляп я, дура такая — с собой не захватила. Простите, простите меня, жалкую! Но вы можете искусать меня… Жестоко и безжалостно!
Мы уходим на противоположную сторону перелеска. Подальше от людских голосов, свежих трупов и торопливо слетающихся к ним жадных и голодных мух…
И снова — провал во времени! Нам просто не до него…
— Эй, влюбленные — ну, поимейте совесть уже. Хорош миловаться. Сексмарафон как-нибудь в другой раз устроите. А то тут всех уже просто разрывает от любопытства.
— Ладно, уговорили, — выбираясь из-за кустов густого ивняка, я улыбаюсь. Возможно даже свечусь, — Поведаю — так уж и быть.
Сейчас я крайне великодушен и добр ко всему этому трехнутому, безумному, но все же — иногда чертовски привлекательному миру!
Кинув взгляд на локатор, убеждаюсь, что и сейчас — все хорошо. Ни души. Кроме моих верных Чипа и Дейла, конечно. Но эти не в счет. Они безукоризненно послушны и исполнительны. Раз хозяин сказал: «ждать» — будут ждать хоть до самой смерти. Дабл Хатико.
— Итак — внимайте же, дети мои! Слушайте и не говорите, что не слышали…
Глава 1. Июнь. Земля
Такого дикого, прямо животного страха, я не испытывал никогда в своей жизни.
Скорее всего потому, что до самого последнего шага к «алтарю» не знал, что ждет меня на «той» стороне. И ведь не узнаешь — пока не шагнешь. И у Мишани уже не спросишь.
Мир заледенел. Лишился звуков и запахов. И только часто-часто, где-то дробно лязгали чьи-то зубы. Наверное мои.