Экспедиционный корпус

Лопатин Георгий

Солдаты переглянулись, а Михаил продолжил:

— В общем стал для меня этот Карлу своеобразным кумиром, так что захотел я узнать о нем как можно больше… Узнал и как-то образ этого человека для меня, мягко говоря, потускнел.

— И что же вы про него такого узнали, вашбродь?

— В общем был у него папа, успешный делец, настоящий буржуй коих вот этот вьюнош со взором горящим ненавидит с дворянами до кучи, а померев, как полагается оставил он свое дело стало

быть своему сыну, а сын возьми и разорись. Бывает. И вот, разорившись, решил этот сыне написать книжку о капитале… То есть, для сравнения представьте себе, ну скажем сына печника. Вот он строит вместе с отцом печку, отец помирает и сыну надо ее самостоятельно достроить…

— Да только строит криво, так что она ломается! — воскликнул кто-то понятливый.

— В точку. И вот этот криворукий сын-печник, думает, да чего я буду домашние печки эти обогревательные строить, все равно не получается, дай я лучше книжку напишу о том, как правильно строить целые заводские домны для выплавки десятков тысяч тонн стали!

Солдаты заржали как кони.

— Так что после того, как я несколько переоценил личность этого Карлу, стал я перечитывать его «Капитал» на основе которого всякие социалисты строят свои социальные и экономические программы. С первого прочтения вроде все верно кажется, но начинаешь разбирать вдумчиво по пунктам и такая ересь всплывает…

— Например? — с вызовом спросил Малиновский, глядя на штабс-капитана исподлобья.

Климов снова взял в руки брошюру и пролистав остановился на одном из постулатов. Там в основном лишь лозунги написаны с пояснением, по-настоящему ничего сложного не было, про тот же труд рабочего и образования цены и стоимости. Оно и понятно, печатали под почти неграмотный контингент, так что все на самом примитивном уровне.

— Ну вот, например, тут написано, что должно быть достигнуто правовое и имущественное равенство. Все верно? Хотите такого равенства?

— Ну да… правильно ведь…

— Ну хорошо… с правовым равенством у меня вопросов нет. А как быть с имущественным? Каждый должен иметь определенное количество вещей? Посуды, одежды, транспорт. Ни больше, ни меньше. Согласны?

Кто-то кивнул, кто-то неуверенно пожал плечами.

— А если я захочу иметь второй дом? Ну вот хочу жить летом в Крыму, а зимой еще где-нибудь. Как быть? Всем делать второй дом? Чтобы значит равенство имущества соблюсти?

— Кхе-кхе!

— Или легче запретить?

— Частная собственность будет запрещена, — сказал Малиновский.

— Оп-па! То есть у меня не только второго дома не будет, но и первый отберут?

— Нет… вы в нем будете жить, но принадлежать он вам не будет.

Климов с усмешкой наблюдал как закаменели лицами рабочие. Ну и не удивительно, все люди те еще собственники и вытравить из них это нереально. Сколько подобных обществ было в прошлом, где все принадлежало общине и где они теперь?

— Ну ладно… идем дальше… Общественная собственность на средства производства. То есть имеется у меня к примеру сенокосилка….

Ан нет, уже не имеется, частной собственности-то больше нема, была у меня сенокосилка да сплыла, теперь она общественная и ею может пользоваться кто пожелает, в крайнем случае график пользования составят при большом количестве желающих. Вопрос только в том, как долго она проживет в рабочем состоянии, ибо общая значит ничья и с ремонтом надо думать никто особо заморачиваться не станет… О! Тут сказано, что не будет денег! А что будет? Ага, некий чек выпишут в конце рабочего дня и по нему в пункте выдачи можно получить необходимую еду и какие-то вещи. Ну и чем это отличается от денег? Тоже яйцо, только вид сбоку…

Солдаты снова засмеялись шутке своего командира и злое сопение Малиновского их смешило еще больше.

— Так, что тут еще? Государство выступает главной производственной и распределяющей силой. Красиво сказано, вот только на практике все это практически нереализуемо.

— Почему?

— Просто представьте сколько десятков если не сотен тысяч позиций надо спланировать, от швейных иголок до количества паровозов. Сколько трусов надо пошить, носков, рубах, курток, кепок, сапогов, ботинок, валенок, шляп, молотков, гвоздей, подков, соткать ковров. Конечно же постараются уменьшить модельный ряд к двум-трем моделям пиджаков, плащей, туфель и представьте, что по городу ходят братья близнецы. Ну мужики еще ладно, а бабы? Они же взвоют! Ибо одной бабе быть похожей на другую это просто немыслимое дело.

Солдаты снова засмеялись.

— А теперь представьте мужики, что эти социалисты, для которых «Капитал», что «Библия» для истого верующего христианина, возьмут власть в свои руки и начнут строить по нему царствие божие на земле. Много такие «печники» настроят? Вы действительно хотите этого? Ведь по факту социалисты предлагают вам мир-казарму, с работой, практически форменной одеждой и пайковым питанием без выбора блюд… Хотите например пирог с яйцом, а тебе суют щи, дескать жри что всем дают и не воняй.

Солдаты явно призадумались над не самыми приятными перспективами.

53

Но Малиновский по своей юношеской горячности и даже в некоторой степени фанатичности новообращенного адепта закусил удила и не собирался сдаваться, выпалив:

— Если и есть в «Капитале» какие-то огрехи, то люди не дураки и учтут их. Зато будет построено общество справедливости, равенства и братства!

— Братство, справедливость, равенство. Хорошие слова, правильные, только на практике не реализуемые.

— Почему энто? Не дадите?!

Солдаты тоже посмотрели на него вопросительно и хмуро.

— Дело не в этом. Представьте, что дворян больше нет и власть действительно взяли в свою руки пролетариат и крестьяне. Представили?

Солдаты неуверенно кивнули.

— И вот наступило всеобщее равенство и братство со справедливостью?

— Да! — с жаром воскликнул Малиновский.

— А как ты это реальтзуешь? Люди разные и хотят разного, я уже приводил примеры.

— Закон издадим! А люди будут более сознательными!