Экспедиция инженера Ларина
Шрифт:
Соболев слушал Ларина, и перед мысленным взором юноши возникала картина. Импульсы… Они почему-то представлялись ему в виде поблескивающих спиц, какими бабушка в долгие зимние вечера вязала тёплые шерстяные носки. Длинные, гладкие, веером рассыпаясь от корабля, мчатся импульсы сквозь громадные волны, потом натыкаются на катер и, радуясь, что наконец нашли, сразу же несутся назад: добежали до траулера — и давай стучать…
— Соболев, вы о чём размечтались? Одевайтесь скорее.
Вася обернулся. Перед ним стоял Ларин в тёмно-зелёном комбинезоне с откинутым
— Это — «ЛЛ-3» — костюм для подводных плаваний, — сказал Ларин.
Помогая Соболеву одеваться, он объяснял принцип работы аппарата. Вася узнал, что в баллонах находится сжатый воздух. Круглый приборчик — регулятор воздуха. В кружочках возле ушей — мембрана крохотной рации, вмонтированной в капюшон. Ныряльщик может всплыть на поверхность и слушать передаточную станцию, а также посылать свои позывные. Костюм снабжён теплоизоляционным слоем, внутри обшит мягкой тканью из искусственной шерсти. В нём можно плавать при температуре воды один-два градуса выше нуля и не мёрзнуть.
— Вот и готово, — сказал Ларин, оглядывая Соболева.
Соболев взмахнул руками, прошёлся по лаборатории, присел. Движения были легки и свободны. Ларин укрепил у него за плечами батарею с баллонами, на голову натянул капюшон-маску, привинтил дыхательную трубку и кивком предложил следовать за собой. На полу у письменного стола он нажал ногой рычажок. Плиты бесшумно раздвинулись, открылся люк. Ларин и Соболев по крутой лесенке спустились вниз и очутились в похожем на башню помещении высотой в пять-шесть метров. Люк закрылся. На потолке, на полу и стенах вспыхнули электрические лампы. В башне была узкая, в рост человека будка со стеклянной дверью. Прикрепив к голове Соболева слуховые трубки, соединённые с помощью длинного резинового шланга с будкой, Ларин приказал:
— Держитесь за скобу!
Он скрылся в будке и захлопнул за собой дверь. В ту же минуту из круглого отверстия в полу хлынула морская вода. Она вырывалась с шумом, клокотанием и, перекатываясь от одной стенки к другой, быстро заполняла башню. Вот вода поднялась до груди, до шеи, до глаз и наконец накрыла Соболева с головой. Он дышал ровно и спокойно. В лёгкие входил чистый, свежий воздух. Регулятор подавал его столько, сколько было необходимо.
— Как самочувствие? — вдруг отчётливо услышал Соболев голос Ларина.
Вася закивал головой: хорошо, мол.
— Я буду задавать вопросы, — продолжал Ларин. — Если «да», — поднимите правую руку, если «нет» — левую. А теперь проверим вашу плавучесть. Закон Архимеда не забыли? Тело, погружённое в жидкость… Другими словами, на вас сейчас действует подъёмная сила, равная весу вытесненной вами жидкости. Так ведь?
Соболев кивнул; это — было ему знакомо: ещё в детстве, играя на Волге в пятнашки, он, чтобы дольше удержаться под водой, выпускал из лёгких весь воздух.
— Тогда отпускайтесь!
Стоило разжать руки, как неудержимая сила вытолкнула Соболева к потолку. Он нырнул, снова ухватился за
— Сейчас мы столкуемся с Архимедом, — весело поблескивая глазами, сказал Ларин. — На полу лежат свинцовые грузила, возьмите и повесьте парочку к поясу по бокам.
Соболев так и сделал. Теперь меньше тянуло вверх, но удержаться на месте он всё же не мог, ноги помимо воли оторвались от пола.
— Вот упрямый старик, — засмеялся Ларин. — Подвесьте, тёзка, ещё пару пластинок. Ну, теперь как? Хорошо? Попробуйте всплыть.
Соболев чуть присел, слегка оттолкнулся и плавно, «солдатиком» пошёл вверх. Когда сила толчка ослабла, он повис в воде.
— Хорошо ли поступает воздух? — спросил Ларин. — Тяжело дышится? Приходится как бы всасывать воздух? Не беспокойтесь, к этому надо привыкнуть. Тут ничего не поделаешь. Дыхание под водой не совсем такое, как на поверхности. Теперь плывите по кругу. Так, так… У вас голова и плечи клонятся книзу. Немного прогнитесь в талии. Хорошо. Рыба управляет своим телом, учитесь и вы. Теперь руки к бёдрам. Пользуйтесь ими как горизонтальными рулями. Выше, выше голову. Сейчас лучше?
Соболев утвердительно кивнул. Он плавал по кругу, переживая небывалое ощущение полёта.
— Вы уже пятнадцать минут под водой. На первый раз, пожалуй, хватит.
Ларин натянул маску и впустил в будку воду. Когда будка наполнилась, он легко открыл стеклянную дверь и снял с головы Соболева слуховые трубки. Вода в башне начала убывать. Не дожидаясь, пока она вся уйдёт, пловцы поднялись в лабораторию. Переодевшись, Ларин поудобнее устроился в кресле и окутался клубами табачного дыма.
— Поплавать бы в океане, — мечтательно сказал Соболев.
— Ещё надоест, — улыбнулся Ларин. — Под водой у нас много дел. Одно плохо — курить нельзя под водой, — произнёс он с сожалением. — Как вы думаете, Вася, можно придумать что-нибудь?
«Вот чудак, — подумал Соболев. — Разве там до курева?» А вслух сказал:
— Надо изобрести подводную трубку.
— А что ж, неплохо. Идея!
— Василий Михайлович, а зачем эта башня и в ней будка?
— Хотите узнать всё сразу? — засмеялся Ларин. — Сейчас удовлетворю ваше любопытство. Положим, учёному надо наблюдать за повадками рыб в естественных условиях. Как быть? Это вот теперь имеются лёгкие водолазные костюмы, а три-четыре года назад мои коллеги вылавливали рыб, выпускали их в башню в трюме судна и из будки наблюдали за ними. Дверь, между прочим, закрывается герметически. Ясно?
Соболев утвердительно кивнул головой, и оба замолчали, каждый думая о своём.
— Василий Михайлович, — вдруг воскликнул Соболев. — Пляска на экране…
Ларин круто повернулся к экрану. На матовом стекле мелькали тени. По знаку инженера Соболев выключил свет. Экран стал ярче, изображения чётче. Какие-то палочки, закорючки, ещё палочки… И писк тоньше комариного. Соболеву казалось, что это толпятся за экраном замёрзшие в холодной океанской воде импульсы и жалобно просятся погреться.
— Это катер, да, Василий Михайлович?