Экспедиция в Лес
Шрифт:
— Как думаешь, долго ещё наши правительства ограничатся исследованиями Форрестера, прежде чем начнут его массированную колонизацию?
— Не знаю, — как-то безразлично пожал плечами Славик. — По-моему, с самого начала было понятно, что этому месту грозит терраформирование с последующим заселением..
— И тебя это нисколько не волнует? — яростное возмущение в голосе Елены удивило даже её саму.
— Не особенно. Я просто уверен, что пока не придумают, как основательно удешевить портальное перемещение, этому
— Но ведь те два предыдущих вполне успешно используют как источники минерального сырья!
— Ха, скажешь. Там всё намного проще: завезли технику, оборудовали пару автономных заводиков и устроили несколько человек на ремонт и обслуживание машин. И перемещают на Землю уже чистое железо, никель, олово и тэ дэ. А превращать живой мир в такой же сырьевой придаток глупо и недальновидно. Это даже наши правительства понимают.
Елена недоверчиво поморщилась.
— Зачем же все эти опыты с местной пищей. Сам понимаешь, насколько это преждевременно и рискованно.
— Знаю. Вот траванётся кто-нибудь в первый раз, перестанут гнать коней на переправе, — удачно переврал поговорку Славик.
— Не хотелось бы мне быть этой первой.
— Мне показалось или ты всё-таки ела в столовой какую-то местную зелень?
— Только то, что сама проверяла. А на других надеяться… — безнадёжно махнула рукой Елена и вернулась к своим наблюдениям. Усталость от постоянного напряжения давала о себе знать: голова стала дурной и тяжёлой, в глаза как будто песка насыпали. Хорошо, то уже скоро посадка. Всё-таки тяжело в течение длительного времени удерживать внимание на одном предмете, да ещё таком однообразном, как вид сверху на лес.
К тому времени, как Славик опустил вертолёт на базальтовую площадку, Елена уже почти ничего не соображала. Это накатило внезапно: вот только что ощущалась небольшая усталость, как от длительной, напряжённой работы, как моментально потемнело в глазах, уши заложило до противного звона, тело стало тяжёлым и неповоротливым. Так и не успев выйти из вертолёта, она потеряла сознание.
Очнулась уже лежащей на топчане в грузовом отсеке вертолёта, укрытая спальником. И не сразу поняла, что проникающий сквозь открытую дверь свет — утренний, а не вечерний. Здесь же рядышком, на соседнем сиденье обнаружился Славик.
— Что со мной случилось? — Елена попыталась сесть, но накатившая слабость не позволила ей сделать это.
— Ты потеряла сознание, — Славик подхватил её под мышки и усадил возле стены. — Всю ночь тебя лихорадило, был жар.
Он помолчал немного, потом добавил:
— Прямо как у меня три дня назад.
— Думаешь инфекция? — встрепенулась Елена.
— Подозреваю, — уклончиво согласился Славик.
— А чего к медикам не обратился?
— Ну, на тот момент, я действительно подумал, что просто переутомился, а сейчас, — он демонстративно
— Извини. Я тебя уже в чём-то эдаком подозревать начала, — Елена неопределённо повертела рукой и потёрла лоб. Голова не переставала ныть и слабость никуда не делась.
— И правильно. — Славик встал и принёс ей стакан с соком. — Я хотел тебя попросить, если конечно будешь себя нормально чувствовать, не сильно спешить в больничку.
— А чего так? — она вопросительно приподняла брови. Апельсиновый сок, хоть и восстановленный из порошка, был именно тем, чего ей, оказывается, хотелось.
— Да понимаешь, поднимут панику, врубят какой-нибудь противоэпидемиологический контроль, посадят на месяц в карантин. А там Карповна, — Славик широко раскрыл глаза в преувеличенном ужасе.
— Ну ты и раздолбай, — Елена улыбаясь покачала головой. — Из-за нежелания близко пообщаться с Рыжедольской, готов всех под эпидемию подвести.
— Просто, я отлично себя чувствую. Пожалуй, даже лучше, чем до приступа. Горы готов свернуть… и на место поставить.
— А я вот нет. По-моему я даже встать не в состоянии.
— Так это от голода! Мы вчера пообедать забыли, а вечером ты в обморок свалилась и стало вообще ни до чего. Я ща такой пикничок организую! — и он загрохотал какими-то банками-коробками. Потом поволок свою добычу наружу из вертолёта. Через несколько минут вернулся, подхватил Елену на руки, понёс её к крайним деревьям и аккуратно усадил на толстый древесный корень. Получилось вполне удобно.
— Я подумал, что сидеть под сенью вековых древ будет намного романтичнее, чем побыструхе перекусывать в вертолёте.
Елена его не слушала. Она увлечённо наворачивала паштет, галеты, гречку и ещё что-то неопределённое, но несомненно питательное. До того как она проглотила первый кусочек, ей казалось, что есть совсем не хочется. Более того, что кроме сока организм ничего не примет. А оказалось… Способной к общению, она стала только минут через двадцать.
— Я тут вспомнила. Ты же почти сразу после обморока в сознание пришёл. А я только часов через восемь-десять.
— Сразу. От Софьиного визга. До сих пор не понимаю, из-за чего было панику поднимать? Так вот, когда меня в комнату внесли, я опять вырубился. Правда не на долго, часа на четыре.
Елена в задумчивости вертела кружку с чаем. Эх, к ней бы ещё шоколадку.
— Из-за чего паника, я пожалуй могу тебе объяснить. Здесь большая часть персонала находится в постоянном нервном напряжении. Многие себя чувствуют, как на испытании ядерного оружия. Психологи информацией поделились. Таких, кто как ты, относится к этому предприятию как к большому приключению, сравнительно немного. Таких, кто как Иван Иваныч относится ко всему с философским спокойствием ещё меньше.