Экспедиция в любовь
Шрифт:
— Вот еще!..
— Ну тогда надо на седьмом троллейбусе ехать, остановка тут в двух шагах. Миш, я, может, сама идти смогу, ты меня только поддерживай.
— Обойдешься, — ворчливо сказал он. — Я уже видел, как ты сама ходишь. Поехали!
Он поудобнее перехватил свою ношу и зашагал к троллейбусной остановке. Подружка вновь затрусила следом, но Миша, обернувшись к ней, ласково сказал:
— У тебя, наверное, своих дел полно? Ну, там курсовая какая-нибудь, лабораторная… Ты, Лена, иди себе, мы и сами доберемся.
— Действительно,
Девушка немного обиженно передернула плечами (Мишка ей нравился давно), сунула Маше ее сумку и, сухо попрощавшись, независимой походкой удалилась.
— Обиделась… — задумчиво произнесла Маша. — На что?
— Не бери в голову, — равнодушно ответил Михаил. — Она раньше меня все время куда-то пригласить пыталась, потом перестала.
— А ты почему не соглашался?
— Она мне не нравится.
— А кто тебе нравится?
Мишка внимательно всмотрелся в подъехавший троллейбус.
— Наш! О-па! Посторонись!
Он внес Машу внутрь и спросил:
— Ехать далеко?
— Нет, две остановки. Я часто пешком в институт хожу.
— Ну тогда нет смысла тебя усаживать. Ну-ка, я вот сейчас на поручень локоть поставлю, и прекрасно доедем.
Пассажиры с любопытством глазели на странную парочку. Маша молчала, но, как только они вышли на улицу, тут же заинтересованно спросила у Мишки:
— А тебе вообще кто-нибудь нравится?
— Ты, — твердо ответил он и вновь густо покраснел.
Маша не нашлась, что ему сказать в ответ. Реагировать серьезно было бы странно, а на шутку этот странный парень мог и обидеться, а ссориться с ним она вовсе не хотела.
Была суббота, и Машины родители были дома. Конечно, при виде огромного амбала, держащего на руках их беспомощную дочь, мама с папой сначала впали в панику, а потом начали развивать бешеную деятельность. Машку попытались было водворить в ее комнату и немедленно уложить в постель, но она воспротивилась:
— Вы что, меня голодом уморить хотите? Я есть хочу, давайте обедать!
Мишка авторитетно подтвердил:
— Правильно! Пока обезболивающее действует, пусть поест как следует, а то потом у нее нога снова так разболится, что о еде и думать противно будет.
Конечно, Машиного спасителя оставили обедать. Он, правда, сначала смущенно отказывался, но потом Маша просто строго прикрикнула на него:
— Михаил, хватит ломаться! После таких физических нагрузок тебе нужно энергию пополнить.
— Правильно, дочка, — подхватил отчим, — ты у нас, конечно, красавица, но не пушинка, так что Миша, наверное, действительно устал тебя таскать.
Как выяснилось, этот странный Мишка Салмин обладал удивительной способностью внезапно брякать во всеуслышание совершенно неожиданные вещи, от которых он и сам конфузился чуть ли не до слез. Вот и сейчас он ляпнул:
— Да так всю жизнь на руках и носил бы!
Обалдели все — и Маша, и родители, и
— Миша, вы что будете — борщ или уху?
— Буду, — решительно подтвердил Мишка, не понимая, о чем его спрашивают.
Маша рассмеялась:
— Мама, ты вот нас с отцом не спрашиваешь, а ему на выбор предлагаешь!
— Так он же гость. И кстати, спаситель моей горячо любимой дочери — как же мне о нем не заботиться?
После Мишкиного ухода родители наперебой стали им восторгаться.
— Господи, какой парень милый, — умилялась мама. — Вот сразу видно — надежный, хороший человек. Не то что…
— Мама! — резко прервала ее Маша. — Мы же, кажется, с тобой договорились.
— Молчу, молчу, — махнула рукой Ольга Васильевна. — Но парень все-таки прекрасный.
— Разве я спорю? — усмехнулась Маша. — Он мне и самой нравится. Такой большой, смешной.
На следующий день она с самого утра начала ждать Мишкиного звонка, сама себе удивляясь. Позвонил он только к вечеру.
— Ты куда пропал? — накинулась она на него. — Не мог пораньше позвонить?
Судя по обрадованному Мишкиному голосу, он никак не думал, что его звонка могут ждать с нетерпением.
— Я с утра думал, что ты еще спишь, а потом не знал, стоит ли вообще звонить, а потом не выдержал и позвонил.
Вот так и начался их нехитрый роман. Маше было приятно каждый день видеть своего Мишку-медведя, она скучала без него, но не думала о нем ежесекундно, и радость, граничащая с болью, не загоралась в ней, когда Мишка целовал ее.
Свадьбу сыграли на пятом курсе, сразу после Нового года. Маша ни на минуту не колебалась, выходить ли ей замуж за Салмина. И вовсе не потому, что боялась остаться старой девой или просто стремилась выскочить замуж за первого же более-менее подходящего жениха. Кандидатов на место ее мужа было бы вполне достаточно — красивая, неглупая, спокойная, обаятельная Маша всегда пользовалась мужским вниманием. Однако ее нежная, ровная привязанность к Мишке делала вопрос о браке решенным.
И в середине января Маша поменяла фамилию Красникова на Салмина, не удивив этим никого из однокурсников. С того самого времени, как она прошлой зимой подвернула ногу, Мишка не отходил от нее ни на шаг. Они действительно были эффектной парой — статная Маша с нежным лицом и густыми светлыми волосами и высоченный широкоплечий Михаил, рядом с которым его довольно высокая невеста казалась маленькой и хрупкой.
Ради свадьбы Мишку удалось даже обрядить в строгий костюм, которых он отродясь не носил, и выяснилось, что в темно-серой «двойке» с галстуком-бабочкой и белоснежной рубашке Мишка-медведь очень красив и солиден. Правда, сам он предпочитал джинсы и свободные свитера. Впрочем, Маша и сама была сторонницей этого вольного стиля в одежде и редко останавливала свой выбор на юбках или костюмах.