Экспедиция в любовь
Шрифт:
Некоторые свертки из ящиков Маша бережно откладывала в сторону. Их она собиралась уложить отдельно, чтобы после приезда не отыскивать в общей куче свои материалы.
— Ну что, орлы, сегодня опись сделаем или на завтра оставим? — спросила она, сжалившись над Пашей и Игорем, уставшими от перетаскивания с места на место тяжелых ящиков.
Мужики переглянулись, и Паша грустно ответил:
— Нет уж, давай заканчивать. А завтра мы с Игорьком лучше камералку упакуем.
— Так темно ведь уже, — нерешительно возразила Маша, которой и самой хотелось
— Пойду движок запущу, — нашел Павел выход из положения. — Все равно уже смеркается, через полчаса запускать пришлось бы.
Он ушел, и через пять минут движок, предварительно чихнув несколько раз, бойко и старательно затарахтел, а еще через несколько минут в освещенной палатке возник и Паша.
— Ну, поехали! Машка, ты опись составляй, Игорек тебе подиктует, а я начну ящики заколачивать.
Процедура эта была давным-давно отработана, и никому не приходилось объяснять, что нужно делать. Игорь монотонно и громко бубнил, стараясь перекричать стук Пашкиного молотка, а Маша записывала:
— Третий лист… Балка Родимая… Образцы с первого по семнадцатый… Ручей Карагалинский… Образцы с восемнадцатого по двадцать шестой…
После получаса непрерывной бубнежки Игоря она взмолилась:
— Ох, Игорек, не могу больше, давай перерыв сделаем минут на пять. Много там еще осталось?
— Да нет, мы две трети уже сделали.
— Ну давай передохнем.
В качестве отдыха Маша, чтобы не терять времени, принялась укладывать в отдельный ящик собственные образцы. Она перебирала пухлые пакеты, в которых, завернутые в бумагу и несколько слоев ваты, лежали драгоценные образцы с костным материалом. Конечно, она сразу же после того, как кости были извлечены и привезены в лагерь, попыталась определить их видовую принадлежность, но не смогла. Скорее всего это была какая-то разновидность лепоспондиллы, однако Маша с замиранием сердца думала, что вид этот пока неизвестен.
Все говорило именно об этом, но с окончательными выводами она решила не спешить до возвращения в город. Там, в лаборатории, после тщательного препарирования, она могла при помощи справочников и компьютера сравнить все параметры найденных костных останков с уже известными.
В ее распоряжении было всего два черепа — третий Леночка успела все-таки загубить. Маша прикрыла тогда часть раскопа, но третий череп находился немного в стороне, и Маша обнаружила его только на следующий день, почти полностью раздробленный свалившимися сверху камнями.
Один из оставшихся черепов был почти целеньким, прекрасно сохранившимся, второй — поврежденным. Он, конечно, тоже мог послужить неплохим материалом для исследования, но данные, основанные на изучении лишь его одного, были бы спорными. Ну да Бог с ним, со вторым, — послужит вспомогательным материалом.
Маша с нежностью уложила в ящик сверток, помеченный как «образец номер один из балки Мокрая. Кости!». Так, хорошо, а где «образец номер два»? Его нужно укладывать с особой осторожностью. Лучше, наверное, на всякий случай завернуть его еще в один толстый слой
Найдя в глубине палатки моток серой технической ваты, Маша отхватила от него здоровенный кусок, отрезала лист плотной оберточной бумаги от стоящего в углу рулона и направилась к своему ящику. Так, вот, судя по надписям на свертках с образцами, фрагменты скелета, вот позвонки, вот стопа задней ноги… Черт, а где же череп?
Маша начала перекладывать все лежащие в ящике свертки, внимательно просматривая надписи на них. Она не беспокоилась, а досадовала на собственную невнимательность. Пропустила нужный образец, вот и приходится теперь все перерывать, и ребят задерживает. Они, конечно, на нее не рассердятся, но устали ведь за целый день, да и сама она не прочь отдохнуть. Вот сейчас найдет этот образец, и можно будет заканчивать с описью. Через полчаса ужин, они как раз успеют.
Она протянула руку за последним образцом, лежавшим на дне ящика, в какой-то призрачной надежде. Правда, это было совершеннейшей глупостью: сверток был куда меньшего размера, чем тот, в котором находился череп. Маша вгляделась в надпись. Конечно, не то. Странно, где же он может быть?
— Ребята, я голову потеряла! — жалобно позвала она Пашу с Игорем.
— Причем довольно давно, — моментально отозвался Паша. — Я всегда утверждал, что женщине голова совершенно ни к чему. Ну разве что кулинарные рецепты запоминать.
— Спасибо тебе, Пашенька, на добром слове, — поклонилась ему Маша. — Чем издеваться, помог бы лучше черепушку найти! Она, похоже, не в тот ящик попала, и мы ее пропустили.
— Это какая? — поинтересовался Игорь. — Из Мокрой балки?
— Она самая!
— Ох ты! Ну, не переживай. Сейчас опись закончим, и она наверняка найдется. Скорее всего она в тех ящиках, которые мы еще не описывали, иначе на глаза уже попалась бы.
— Хочется надеяться, — вздохнула Маша. — Ну ладно, поехали.
Вновь забубнил Игорь и застучал Пашкин молоток. Маша механически заносила в длинный лист номер очередного ящика и список находившихся в нем образцов, напряженно ожидая, когда же наконец Игорь радостно воскликнет: «Вот твоя пропажа, растяпа!»
Однако Игорь неожиданно замолчал. Маша вопросительно посмотрела на него.
— Все, — коротко ответил он на незаданный вопрос.
— Как все? — от неожиданности она уронила ручку.
— Вот так и все. Это был последний ящик. И твоего образца там нет. Знаешь что, Машка, давай-ка завтра с самого утра еще раз все пересмотрим.
— Так это же снова все ящики вскрывать, а потом упаковывать… — нерешительно возразила Маша.
— Да черт с ним, вскроем и забьем, всех дел-то на час, — решительно вмешался Павел. — Нам же не нужно будет заново образцы по ящикам распределять и опись составлять. Откроем, посмотрим, что внутри, и обратно уложим. Это недолго. Не переживай, Машка, найдем мы завтра твою голову!
— А я и не переживаю, — пожала она плечами. — Куда она может деться? Обидно только, что придется лишнюю работу делать.