Экспедиция в один конец
Шрифт:
С изменником без особенного труда был установлен контакт, выразившийся в распитии немереного количества алкоголя, затем, вдосталь наслушавшись антисоветских речей и послушно речам поддакивая, вышел Сенчук на улицу, подмигнул доверенному матросику — и нанес предателю Отчизны страшный удар по голове бутылкой; далее утратившую сознание жертву патриоты подхватили под локотки и чинно–благородно, как неумеренно выпившего сослуживца, препроводили на борт.
План реализовался блестяще, единственное — похищенный едва не скончался от тяжелого сотрясения мозга, однако по возвращении
К тому же контуженный тяжелой бутылкой разведчик, отлежавшись в госпитале, был признан инвалидом, и начальство, подобно дракону, изрыгало на подполковника столь пламенные эмоции, что решил Сенчук, покуда утихнут страсти, срочно взять отпуск, поехав в тихий провинциальный городок, где некогда появился на свет и где ныне обитал его племянник, работавший в местной милиции участковым инспектором.
Отпуск протекал в ежедневных попойках с друзьями детства, сослуживцами племянника, в поездках на рыбалку и на охоту, также отмеченных неутомимыми возлияниями — день проходил за днем, пьянки сменялись опохмелками, и, когда Сенчук вознамерился убыть обратно, дабы не утонуть в океане самогона и водки, случилось непредвиденное: в старом монастыре, располагавшемся неподалеку, нашли клад.
Он только уселся за стол со своим милицейским родственничком — сутулым туповатым детиной, кто, разливая по чайным чашкам "Жигулевское" из запотевшей бутылки, умудренно комментировал:
— Водка без пива — деньги на ветер!
Тут в избу вошел сосед — завхоз детской музыкальной школы, располагавшейся на территории бывшего монастыря, чьи внутренние строения также использовались волей коммунистических властей под склады сельскохозяйственной техники, ремонтные мастерские и учебные классы техникума.
Завхоз — суетливый тщедушный старикан, одетый в затрапезный пиджачок, байковую рубашечку, застегнутую под ворот, и в кирзачи, смазанные печной сажей, — сразу же с порога понес некую, как поначалу представилось Сенчуку, ахинею об обнаруженном им в монастыре сундуке с золотом.
Из дальнейших пояснений старикана выяснилось, что в подведомственной ему каптерке, где хранились всякие бубны, барабаны и трубы, прогнил пол, устланный в незапамятные века, и сегодняшним вечером надумал завхоз несколько ветхих досок сменить, а заодно и проверить состояние скрытых под ними балок. Орудуя ломом, раскурочил гнилой настил, а под ним узрел некое подобие погреба, в углу которого стоял заржавленный металлический сундук.
В сундуке, по словам завхоза, лежали монеты, золотые кресты, перстни и ожерелья.
Племянник в задумчивости выпятил нижнюю губу, замершим взором глядя на наполненные водкой стопки и ломти грубо нарезанного домашнего сала. Неуверенным голосом предложил завхозу присоединиться к трапезе.
Опрокинув рюмку, тот заговорщически зачастил, переводя преданный взор с участкового на его дядю, чья принадлежность ко всемогущей госбезопасности вызывала у сельского жителя
— Я каптерку запер — и сразу же к вам! — подобострастно и торопливо докладывал дедок. — Я закон разумею! Я чтобы чего взял — это ни–ни!
— Никому не сболтнул? — грозно вопросил Сенчук.
— Дак чтоб я… — Старик истово перекрестился и тут же, стесненно кашлянув, спрятал руку, произведшую идеологически неверную жестикуляцию, под стол. — Дак… мы же с пониманием…
— Прошлый год тоже золотишко в монастыре нашли, — сказал Сенчуку племянник. — Целый горшок с монетами в старой кладке. Хоронили монахи добро, когда набеги были…
— Известное дело! — поддакнул завхоз. — С шестнадцатого века обитель стоит, чего тут только не случалось — и битвы, и…
— Ну ладно. — Сенчук поднялся из-за стола, выглянул в окно, за которым лиловели холодные апрельские сумерки. — Я думаю, в целях общего развития недурно и взглянуть на всю эту археологию, но, чтобы не возбуждать население общим составом нашей компании, двинем-ка мы потихоньку, без габаритных, как говорится, огней, через овраг… Лопата у тебя в каптерке есть? Нет? Надо прихватить, покопать возле сундука, вдруг чего предки наши обронили, а вдруг и умышленно в землицу уместили, а сундук с ломом для отвода глаз на показ выставили, у них ведь тоже головы не на гончарном круге делались…
— Толково! — простодушно восхитился завхоз. — Это ж надо так это… заподозрить, а?! Вот так ум, а?!
— Мне и платят, чтобы я подозревал тогда, когда подозревать нечего, процедил Сенчук, натягивая телогрейку. — А о том, что я большой красавец, я знаю самостоятельно. Ты, дед, вот что… Иди к хозяйке своей, скажи, что на рыбалку с нами собрался, сети проверить. Народ будоражить не надо, а то, не ровен час, весь монастырь на кирпичи разнесут. Ты, — кивнул племяннику, вместе с ним сходи, уговори старуху его, коли ерепениться будет.
Племянник кивнул, с жалостью глядя на недопитую бутылку. Три дня назад он отвез в городскую больницу жену, страдавшую женскими недомоганиями, и теперь активно предавался пьянству, наверстывая упущенные дни вынужденной трезвости, к коей принуждала его сварливая и властная домоправительница.
Глядя на его угрюмую спину в проеме двери, Сенчук подумал, что лучшее, на что может рассчитывать этот недоумок, — на долгую жизнь в качестве участкового милиционера, а после выслуги лет — на непродолжительную жизнь участкового милиционера в отставке.
Порой его даже коробило от надменного хамства племянничка и его склонства к неоправданному рукоприкладству по отношению к безответным селянам, продиктованному, видимо, какой-то саднящей озлобленностью к своему бытию, которое в общем-то отличалось сытостью и безмятежностью.
Этот парень мог бы быть счастлив, но счастлив не был. Хотя кто видел хоть раз счастливого милиционера?
К монастырю они прошли оврагом, затем взобрались на холм с бастионом угловой сторожевой вышки и, отперев чугунную низенькую дверцу, очутились у здания бывшей монашеской трапезной, где располагалась каптерка.