Экспедиция в преисподнюю
Шрифт:
— Давайте я,— сказал звездолетчик.—Посмотрим на это дело с точки зрения техники.
— Ага, техники! — оживилась кибернетичка,— Это все-таки не роботы, надеюсь?
— Конечно, не роботы,— сказала врачиха.— Петр недвусмысленно высказался насчет нездорового идиотизма. И я с ним вполне согласна.
— Вот именно,— сказал звездолетчик,— С этим нельзя не согласиться... на первый взгляд,
— На первый? — удивился социолог.— А на второй?
— Давайте подойдем к делу вот с какой стороны,— произнес звездолетчик.— Космический модуль разгромлен зарядом тротила. Тюленье лежбище испакощено мазутом.
— Кстати,— проговорила врачиха.— Что такое
— И заодно,— подхватила кибернетичка,— что такое тротил?
— Тротил — химическая взрывчатка,— объяснил звездолетчик.— Насколько я помню, широко применялся четверть тысячелетия назад. Сейчас его иногда используют при горных работах.
— Четверть тысячелетия назад...— задумчиво повторила кибернетичка.— А мазут?
Ассенизатор, не оборачиваясь от пульта, сказал:
— Было такое жидкое топливо. Тоже, кажется, лет триста назад... И знаете, друзья, в поза прошлом году я разбирал небольшой конфликтик в ксеноботаническом парке под Бомбеем. Тамошние юннаты домогались у администрации разрешения получить цистерну этого самого мазута...
— Зачем? — очень удивился председатель.
— Как удобрение для ганимедианских тюльпанов — есть такие цветочки на больших спутниках Юпитера.
Все снова помолчали, потом председатель сказал:
— Мы уклонились. Продолжай, Костя.
— Ну вот. Архаическая взрывчатка, давно забытое топливо. Пакость на околоземной орбите, пакость в океанских глубинах, пакость на безвестном островке, позорно жестокая и бессмысленная... Но каким способом совершены эти пакости? Нездоровый идиотизм... Может быть. Но вот мне видится в этом тонкий психологический расчет: запугать и запутать нас дикой комбинацией средств борьбы — поистине допотопных и новейших, нам неизвестных...
— Что ты имеешь в виду? — спросил, нахмурившись, социолог,
— Ну как же... Кстати, врут эти мерзавцы, что будто бы выплеснули нашу воду из Арктики на Солнце. Переброска через подпространство массы в два миллиарда тонн вызвала бы в нейтринном поле такое возмущение, что его бы даже у Тау Кита засекли... Да и какие мгновенные мощности здесь бы потребовались: триллионы гигаватт, миллиарды нанокалорий... Не может быть у этих подонков таких мощностей, иначе не стали бы они размениваться на мелкие пакости, а просто схлопнули бы для начала Луну или, скажем, Меркурий...
— Так, может быть, насчет арктической воды вообще вранье? — спросил социолог.—Никуда она не делась, а просто взбаламутили ее каким-то образом?
— Простите,— робко, но твердо вмешался Генеральный дежурный.—Есть сообщение из Службы околоземных космических станций. Согласно информации с одного из геодезических спутников в шесть часов три минуты мирового времени над южным отрогом хребта Ломоносова имело место падение уровня океана на три с половиной миллиметра. Через три минуты уровень восстановился... И еще: в этом районе буквально в те же секунды бесследно исчез подводный ультразвуковой маяк. Еще раз прошу прощения.
Он замолчал. Все внимательно смотрели на него, и он от смущения закашлялся.
— Спасибо, мой мальчик,— сказал председатель.— Это интересно.
— Та-та-та!— легкомысленно пропела кибернетичка.— Куда же могла деваться такая масса воды? Да еще за три минуты? Два миллиарда тонн воды, как я понимаю, это не струйка дыма, что тает вдруг в сиянье дня...
— В соседствующее пространство? — предположил председатель.
Звездолетчик покачал головой.
— Исключено. Тоже понадобились бы чудовищные мощности. Нет, здесь нечто другое, новенькое,
— А каким способом — ты представляешь себе? — осведомился социолог.
— Да есть у меня кое-какие соображения, но...
— Да ты изложи, мы поймем,—сказала врачиха.
Звездолетчик было заколебался, но тут же решительно заявил;
— Нет. Не стану я излагать. У меня для этого нет ни терминологии, ни образов. И потом, возможно, я ошибаюсь. Зачем же забивать вам головы?
— Правильно,— решил председатель.— Пусть специалисты объясняют. Костя, когда мы закончим, свяжись там... ну, сам знаешь с кем, в секретариате Академии...
— Есть! — торжествующе вскричал ассенизатор и развернулся с вращающимся креслом лицом к товарищам,— Есть, ребята! Одного я нашел, сукиного сына!
Глава третья
Читателю, ознакомившемуся с первыми двумя частями нашей правдивой сказки, может показаться странным, что хорошо известные ему имена-клички, украсившие собой три провокационных послания, решительно ничего не говорили столь компетентным землянам, как члены Комиссии при Всемирном совете. Еще более странным может показаться ему, что даже могущественная Большая Информационная Машина планеты — и та явно затруднилась, выискивая эти имена в своей бездонной памяти. А между тем все объясняется весьма просто.
Во-первых, со времени разгрома пиратско-промышленного комплекса на Планете Негодяев прошло около двух десятков лет. Разумеется, освободительный поход Объединенной Космической Эскадры навсегда остался в анналах наиболее славных деяний человечества, но уже только в узкоспециальных источниках упоминалось о диверсии тройки коммунаров, возглавляемой флагманом Макомбером, и даже эти узкоспециальные источники лишь вскользь, не называя никаких имен, сообщали, что главарям пиратов удалось скрыться в неизвестном направлении. Да и как могло быть иначе в эти времена, полные великих и странных чудес? Достаточно вспомнить колоссальное предприятие по спасению биологии в системе Гаммы Южной Короны! А создание Теневых Городов в экзосфере Солнца? А прорыв в царство соседствующих пространств? До Великих ли Спрутов, до Конопатых ли Сколопендр было миллионам и миллиардам веселых, дерзких, целеустремленных энтузиастов?
Во-вторых, как бы ни была велика симпатия автора к своим героям, все же справедливость требует признать, что по характерам и творческим способностям они ничем не выделялись среди своих современников, были, прямо скажем, людьми рядовыми, и все их чувства, помыслы и поступки в любых критических обстоятельствах всегда и вполне оказывались типическими для огромного большинства. И странно было бы ожидать, будто в их мире, где забота о родной планете и гордость за родную цивилизацию стали социальными инстинктами, кого-нибудь всерьез и надолго поразили бы их решительность и беспощадность в отражении атаки космических негодяев, оснащенных отвратительным контрактором. А как же иначе?