Экспедиция «Велес»
Шрифт:
— Да, это верная мысль, — согласилась сказительница. — Правитель действительно не делал вещей, которые для себя считал порицаемыми. Но постоянное присутствие Тени стало сказываться на нём, и он уже подошел вплотную к той грани, которую считал для себя ранее запретной.
— Вот даже как, — покачал головой Ит. — Значит, я прав. Во время его монолога мне показалось, что он нервничает, причем очень сильно. И понимает, что он на самом деле проиграл, ведь большего вреда, чем причиненный, он Тени сделать уже не может, что Тень теперь неуязвим, ведь нельзя убить кого-то второй раз.
— Ты
— Слушай, а вот скажи мне честно. Это ведь не сказка, да? Ты рассказываешь какую-то реальную историю, которая происходила на самом деле? — спросил Ит.
— Что есть реальность? — спросила вдруг сказительница. — Скажи мне, путник, «Хоровод» реален?
— Ну… это как посмотреть, — Ит задумался. — Серверы, на которых он находится, реальны. Физически они ведь существуют.
— Это техника, — покачала головой сказительница. — А сам «Хоровод» уже не техника, это, по сути, набор импульсов, о реальности которых можно поспорить. Реальны они или нет?
— Тогда не знаю, — признался Ит. — Любая информация, она… она тоже, в некотором смысле, набор импульсов. Не только «Хоровод». Я немного не готов к такому разговору, но… пожалуй, можно сказать так. Существует версия, что весь материальный мир тоже является набором импульсов, в той или иной степени. Импульсов, и… пустоты.
— Великая пустота, разделенная на фрагменты, — вдруг тихо произнесла сказительница. — Ответ будет таков. Эта сказка есть одна пустота в другой пустоте, обрамленная пустотой. Звучащая пустота, зовущая пустоту, порожденная пустотой, и в пустоту уходящая. И реальна она в той же степени, как и всё, что тебя окружает.
— То есть то, о чём ты рассказываешь, всё-таки существовало на самом деле? — напрямую спросил Ит.
— Возможно, — ответила Сказительница. — А может быть, и нет.
— То есть говорить ты не хочешь, — подытожил Ит. — Ясно. Ну, хорошо. Тогда для себя я буду думать, что это не сказка, а рассказ о том, что существовало в действительности. В принципе, вполне может такое быть, потому что в мировой истории похожих сюжетов немало. Не в смысле преследующей правителя Тени, а в смысле того, что всякие деятели начинали вдруг совершать всякое и разное, причем вроде бы без внешнего мотива. В истории полно алогичных и странных поступков, правда, ни про какие Тени, которые кого-то изводят, я раньше ничего не читал.
— Ты волен думать так, как тебе удобно, — ответила сказительница. Её маска качнулась, Ит попробовал присмотреться, но опять претерпел неудачу. — Я могу сказать тебе только одно. Реальность и нереальность порой идут рука об руку, и находятся столь близко, что бывает сложно отличить одно от другого.
— На том и порешим, — согласился Ит. — Ты сказала, что фрагмент не окончен. Мне можно задавать вопрос, в таком случае?
— Да. Задавай вопрос, путник.
— Сейчас задам. Но прежде закончу то, что начал говорить о правителе. Как я уже сказал, правитель подошел к некоей внутренней грани, которую до того не хотел переходить, но, как мне кажется, самостоятельно решить эту внутреннюю дилемму он не может. Видимо, ему нужно для этого чьё-то одобрение. Я прав?
— Верно, — кивнула сказительница. —
— Я о подобном думал. Да, непросто тебе приходится, мой дорогой правитель, — пророк говорил вкрадчиво, негромко. — Но что нам делать дальше? Друзей мы истребили, а ему ты подарил прекрасную подругу. Всё тщетно. Точно так же стоит с тобою рядом эта тень.
— Да, верно, — голос правителя звучал, против ожиданий, уверенно, он опять говорил сухо, собранно, почти без эмоций. — Это ты подметил правильно сейчас. Друзья, подруга — не имели смысла. А знаешь, почему?
— И почему же?
— То было слишком мелко. Я долго думал, что не так сложилось в этих планах, и понял: мы с тобой тогда хотели пройти дорогу эту малой кровью. А так не выйдет. Вспомни, что хотел он. Иного! Он хотел иного, а именно — смущать умы, причем во множестве.
— Я не совсем пойму, к чему ты клонишь, — осторожно произнес пророк. — Быть может, ты устал, и выражаешь сейчас неясно мысли? Поясни, что ты хотел сказать…
— А ты не понял? — усмехнулся правитель. — Коль он желал во множестве умы смущать, нам должно такое множество отдать ему, и после, наверно, он уйдёт.
Пауза. Кажется, пророк напряженно размышлял о том, что ему сказал правитель, и боялся произнести вслух то, что было очевидно.
— О чём ты говоришь? Ужель ты хочешь, чтобы мы принесли ему такую жертву? Немыслимо и страшно. И, к тому же, где взять нам столько…
— Существуют войны, — жестко произнес правитель. — В которых жертв немало возникает со всех сторон. Мне кажется, возможно так будет разрешить мою проблему.
— Наверное, ты прав, но, может, всё же подумаем ещё? — спросил пророк.
— О чём тут думать? Он утомил меня, так пусть же он получит всё то, о чём мечтал.
— Ты так уверен? Ты думаешь, что если много жизней ему отдать, то он уйдет? А, впрочем, здесь есть резон… — пророк задумался. — К тому же ты тут в своем священном будешь праве.
— Тем более. Давай сейчас оставим все чувства, и решим, как действовать.
— Я разошлю указы, — решительно произнес пророк. — По всем общинам о войне грядущей. Ещё, конечно, я страха нагоню на тех, кто ропщет.
— Отлично. Я же девам, и женам, и сестрицам велю тотчас произвести потомство, и много, потому что, боюсь, не только неприятель пострадает, — решил правитель. — И здесь есть смысл, ведь новые не будут о Тени помнить вовсе ничего.
— Да, это верно, — согласился пророк. — Тут я согласен. Время будет сложным, но, думаю, сумеем мы решить нам предстоящие проблемы.