Эксперимент «Ангел»
Шрифт:
— Из-за тебя мой Мак опять с катушек слетел, — я узнаю голос давешнего хакера и отпускаю руку. Он замечает Клыка и не выдерживает:
— Мама дорогая! Кто это тебя так разукрасил?
— Побрился неудачно.
Хакер нахмурился и потер чуть не изувеченное мной плечо.
— Какого хрена вы обратно сюда приперлись? Как вы здесь, так у меня жесткий диск в ауте.
— Покажи, — прошу я, и он сердито открывает крышку ноута.
Как я того и ожидала, экран покрыт точной распечаткой картинок,
Хакер на сей раз не выглядит психом. Он скорее озадачен.
— Понимаете, братва, все это очень странно. У вас с собой компа случайно нет?
— Нет, — откликается Клык, — даже мобильника и того нет.
— А электронного навигатора?
— Нет, говорят тебе, нет. У нас с техникой плоховато. Мы отсталые. И бедные.
— И чипа никакого нигде нет? — не отстает пацан.
Я замираю. Почти против воли перевожу взгляд на Клыка.
— Это ты о чем? Что значит чип?
Интересно, слышит он дрожь у меня в голосе или все же мне удалось ее подавить?
— Да что угодно. Любое устройство, на котором информация или дата записана. Оно тоже легко может мне песню испортить.
— А если у нас такой чип есть, ты с него что-нибудь считать сможешь?
— Если знать, какой он, может быть. Попробую. Что там у вас?
— Он маленький, квадратный, — говорю я, не глядя на него.
— Такой? — пацан раздвинул пальцы инча на три.
— Меньше, много меньше.
Его пальцы показывают пол-инча:
— У вас чип ТАКОГО размера?
Я киваю.
— Покажи, дай посмотреть, где он?
Я задерживаю дыхание.
— Он внутри меня. Я видела его на рентгеновском снимке.
Он уставился на меня, и в глазах его застыл ужас.
Выключил Мак и с треском захлопнул крышку:
— В тебя имплантирован чип вот такого размера? — он точно ушам своим не верит.
Снова киваю.
Хакер отступает от меня на несколько шагов:
— Это плохой знак. Очень плохой, — он повторяет по слогам, как будто имбецилу. — Это может быть АНБ. Понимаешь, Агентство Национальной Безопасности. Я с ними связываться не буду. Давайте-ка, друзья, держитесь от меня подальше. Тут и глазом моргнуть не успеешь, как за тобой придут. Нет, я тут ни при чем.
Он попятился от нас прочь в темноту, подняв руки, словно защищаясь от невидимых демонов.
— Я их ненавижу, ненавижу, — и исчез в черном чреве туннеля.
Да, браток, тебе не позавидуешь.
Клык бросил на меня раздраженный взгляд:
— За здорово живешь добрых людей распугиваешь. Никуда тебя с собой взять нельзя!
Жаль, что он инвалид. А то я бы ему накостыляла.
Ночь. До рассвета еще далеко, если, конечно,
Проваливаюсь в полудрему. Точно знаю, что это не сон. Но и бодрствованием мое состояние назвать трудно.
Я словно существую в некоем третьем измерении. В какой-то степени чувствую свое тело и даже отчасти понимаю, где нахожусь. Но говорить или двигаться я бессильна. Я будто смотрю кино, где я, Макс, в главной роли. Иду по туннелю. Или наоборот, стою на месте, а туннель скользит мимо меня. По обе стороны проносятся поезда. Значит, это туннель подземки.
Ладно, думаю, пусть будет туннель подземки. Мне-то что с того?
Потом вижу название станции «Тридцать Третья улица» — здание Института должно находиться на Тридцать Третьей улице.
В темноте пригрезившегося мне туннеля грязная ржавая решетка. Вижу, как я ее поднимаю. Внизу подо мной булькает зловонная жижа. Бог мой! Это нью-йоркская канализационная система.
Под городом…
Значит…
Под радужным сводом…
Десятка, Макс! Бинго! — говорит Голос.
Глаза у меня широко открываются. Клык наблюдает за мной, и во взгляде его тревога:
— Что на этот раз случилось?
— Я знаю, что нам делать. Буди команду!
— Сюда! — я иду в темноте туннеля с такой уверенностью, как будто на сетчатке моего глазного яблока отпечатана подробная карта. Достаточно одного взгляда, чтоб совместить ее с реальностью и отыскать нужный маршрут. Вообще говоря, от такого «картографического видения» нетрудно и рехнуться. Но в данный момент пользы от него — хоть отбавляй.
Идти-то я иду уверенно, но должна тебе признаться, дорогой читатель, что теперь мне по-настоящему страшно. Очень-очень страшно. Так, как никогда еще не было. Может быть, я не хочу знать правду. Плюс в висках стучит, точно молотом кто колотит. И от этого тоже слегка едет крыша. Может, я приближаюсь ко дню своей аннигиляции? Или наступает мой смертный час?
Надж перебивает мои невеселые мысли:
— Макс, это тебе Голос дорогу подсказал?
— Более или менее.
— Слушай больше свой Голос! — ворчит Игги, но мне не до него. Хрен с ним, пускай иронизирует.
С каждым шагом Институт все ближе. Я это чувствую каждым нервом, каждой клеточкой мозга. Может быть, мы вот-вот вступим в последнюю, в самую важную в нашей жизни битву. Пусть ценой жизни, но узнаем ответы на самые важные вопросы, которые уже много лет не дают нам покоя. Кто мы? Как они убедили наших родителей от нас отказаться? Кто привил нам птичью ДНК?