Эксперимент Не Удался

Игнатова Теодора

Вышли на улицу, громко вдохнули одновременно, запрокинув головы к небу. Алекса отпила из бутылки и передала ему, а он бросил в урну.

— Хватит, представление окончено. Да и вредно для здоровья, женский алкоголизм не лечится.

— Слишком переживаешь за моё здоровье, оно тебе надо, забей Уимберг.

— За алкоголичкой сложнее присматривать.

— Пф… — только и смогла ответить.

Даже не противилась, ведёт к своей машине, а смысл, с ним спорить бесполезно. Удобно уселась, раскидала по салону вещи и тут же резко

выпрямилась. Лицо Андрея в миллиметрах от её, удивлённо моргнула, очередная пакость застряла в горле. Твёрдые губы коснулись мягких и холодных, Алекса распахнула глаза и обмерла, в это время Уимберг воспользовался замешательством и углубил настойчиво поцелуй, запуская пальцы в волосы на затылке, чуть потянул на себя. Прохладный и чужой вкус вырвал сознание из шокового состояния. Упёрлась обеими ладонями ему в грудь, отталкивая. Поддался сразу.

— Рехнулся! — вытирая влажный рот, тыльной стороной ладони.

Он отстранился, натянуто улыбаясь.

— Придурок! Твоя баба закажет меня.

Андрей резко отвернулся и запустил двигатель, открывая окна. Сама не поняла с чего ляпнула подобное, наверное с надеждой, что опомнится. Сердце бешено стучит, мысли мечутся в поиске выхода.

— Куда поедем? В гостиницу или к тебе? — звучало конкретно, обозначая цели тоном.

Алекса уставилась на него во все глаза. Он же непроницаем.

— Да пошёл ты! К Нестеровым вези.

Даже протрезвела наполовину, незаметно выдохнула и украдкой покосилась на Андрея. Вот кто видимо перепил, или крыша съехала. Как ни в чём не бывало, расслабленно ведёт машину. Знает же гад о её состоянии и разыгрывает тут спокойствие. Молча бесноваться не получалось, от возмущения распирало. Решительно повернулась, но он опередил, заговорил первым.

— Упустила хороший шанс высказать им всё и узнать много интересного.

— От вашего нового, меня подташнивает.

Отвернулась. Уже боится, слишком много изменений внесли родители в когда-то размеренную жизнь. Вымотали морально, сил больше нет переваривать окружающий мир.

— Ты же хочешь знать подробности, вижу Грановский ничего не рассказал.

И почему не поехала, был такой шанс приятнее провести время. Нет глупая, упёрлась рогом, пойду, устрою им там веселуху, порадую родителей, пусть полюбуются кого воспитали. Мысленно хватается за голову.

— Не хочу. Хочу знать, что с тобой, — посмотрела в упор.

Игнорирует, хотя прекрасно понимает, что имеет ввиду. Никольская злится, не скажет, дурацкая манера отмолчаться. Кулаки зачесались его ударить.

— Претит мысль отдать тебя Грановскому.

Вскинулась, злоба обдала жаром.

— Да я не вещь! Что вы пинаете меня, словно футбольный мяч!

Если там сдержалась, предпочла сбежать, то сейчас кажется разревётся позорно. Вдохнула, задержала воздух, пальцы сжались в кулаки. Держаться подальше от них всех, убивающих изнутри, бежать, идти пешком, хоть на край света.

Андрей ухватил за прохладную

ладошку, разжимая с силой. Вздрогнула, не надо ей жалости, слёзы набежали.

— Да какой же ты мяч, не говори глупости. — Столько нежности в голосе, что она перепугано дёрнулась от него.

Изо всех сил старалась успокоиться, долбаное шампанское превратило в размазню. Больше ни капли. Уимберг съехал на обочину включая аварийку. Потянул на себя, обнял, крепко сжимая. Поцеловал в висок.

— Уимберг! Убери от меня свои лапы! — перепугалась Алекса.

Отпустил, хотел сказать, но промолчал. Выехал на дорогу.

До дома Нестеровых царила тишина. Уимберг точно рехнулся, разговаривать опасливо не решалась, плакать перехотелось, а то опять пожалеть захочет. Точно трезвеет, прилично подмёрзла, а этот в одной рубашке, кажется только наслаждается ледяным воздухом. Не решилась попросить закрыть окна, настрой спутника не предвещает ничего хорошего. Не уж то опять что замышляет, или это очередной урок, который должен научить правильной жизни. Если так, то она его не усвоила и даже не поняла. Верните обратно как было, прежний Андрей нравился больше, обещал высечь, да преследовал, но рук не распускал. Разок ударил ремнём и то не так напугал, как сейчас.

Только остановилась машина, поспешно схватила рюкзак и вон. Выдохнула и даже обернулась, словно из лап вырвалась. Нет Андрюша, иди ты охотиться на кого другого.

В доме любимого семейства горел свет, внутри стояло привычное безмолвие. Раскидала обувь у двери, там же оставила рюкзак. Собралась было направиться на кухню, про себя распекая чокнутого надзирателя, как услышала приглушённые голоса. Дверь кабинета плотно закрыта, ключ торчит в замочной скважине. Подкралась на цыпочках, припала ухом, брови непроизвольно взлетели на лоб. Попались птички! Повернула ключ и выдернула, довольная собой посмеивалась.

Буквально в припрыжку поскакала к холодильнику. Ручку двери дёргали, Вика с мужем переговаривались удивлённо. Алекса обернулась, довольная собой, как удачно зашла.

— Вот незадача-то, — изучая скупой набор продуктов. — Да-а, с вами с голоду сдохнешь.

Слышался грохот, один из запертых решил тарабанить в дверь, не жалея рук.

— Дима! Сейчас же открой!

Девчонка хохотнула, отрезая здоровенный кусок колбасы.

— Это кто-то другой.

— Кто может вот так взять и прийти к нам в дом? Запереть…

Тюремщица продолжала сооружать многоэтажный бутерброд, сыр, маринованный огурец, соус. В пафосном ресторане даже накормить нормально не смогли. С таким папашей ноги протянешь, жаль Уимберг не родственик, хоть никогда не оставил голодной. Застыла, нахмурилась. Ну и бред в голову лезет. Не надо больше родственников, с лихвой достаточно блудливого папки, никакой пользы, только вред один. Водрузила щедрый перекус на тарелку и направилась к кабинету.

— Алекса! — закричали хором пленники.