Эксперимент

Грот Дарина

Лилит отвела глаза в сторону и вздохнула. Она немного помялась и сделала шаг вперед, затем еще один и еще.

– Я пришла. – Сказала она, садясь напротив него.

Левиафан довольно улыбнулся и снова закрыл книгу.

– Я вижу, милая. Обидно только то, что пришла ты не потому, что задумалась над своими ошибками и унылым звучанием скрипки, а потому что тебя мучает любопытство!

– А что в этом плохого? – непонимающими глазами Лилит посмотрела на него.

– Разве я сказал «плохо»? Я сказал «обидно». Ты к тому же еще и не умеешь слушать!

– Я умею слушать! – процедила сквозь зубы Лилит. –

О чем ты хотел поговорить?

Левиафан сел удобнее и улыбнулся, поманив ее пальцем еще ближе к себе. Лилит покорно перелезла на диван и подобрала ноги с пола.

– Ты же хочешь стать такой же, как я? – с серьезным лицом спросил он.

Девушка изумилась такому вопросу и насторожилась. Левиафан после этого вопроса мог сказать дальше что угодно и по теме, и не по теме. И она боялась сказать лишнее слово, чтобы не оказаться в неловком положении.

– А почему ты задаешь такой вопрос? – аккуратно спросила она.

– Ну, видимо потому, что я хочу знать ответ на него! – не дав никакой подсказки, ответил он.

Лилит улыбнулась и решила расслабиться. В конце концов, не убьет же он ее за какой-либо ответ.

– Предположим, что хочу. – Коротко ответила она и перевела на него взгляд.

– Детка моя, почему ты так боишься четко сказать «да» или «нет»? Что тебя пугает? – его голос звучал успокаивающе и по-доброму.

Лилит поджала губы. Ей на самом деле не хотелось говорить четкий ответ.

– Да, хочу! – решилась она, проворачивая в голове ситуацию.

Левиафан кинул на стол книжку и встал с дивана. Он потянулся, побродил вокруг дивана и остановился.

– Я тут на днях подумал об этом и решил, что ничего страшного в таком перевоплощении нет. Если ты обретешь вечность, то ты автоматически будешь не такой восприимчивой к боли…И когда ты начнешь выводить меня из себя, я смогу сломать тебе шею, руки, ноги…я смогу делать с тобой все, и без ущерба твоему здоровью, зато мои нервы будут в порядке. Ты представляешь, как было бы прекрасно воткнуть тебе нож в ребра, кинуть стакан, прострелить руку, потушить бычок об кожу, разбить об голову бутылку…Это же просто рай! Сказка, внедрившаяся в реальность, о которой можно было только мечтать! И эта сказка лучше всего на свете. Она лучше, чем жизнь, лучше, чем вечность, лучше, чем кровь, лучше, чем сигареты! Позволь мне сделать это! – восторженно посмотрел он на нее.

Лилит улыбнулась, но внутри она переживала.

– Ты сделаешь меня вампиром, только потому, что хочешь развязать себе руки? Ты же говорил, что мы не проживем с тобой и ста лет!

– Говорил! Но нам же не обязательно жить все это время вместе! Я имею в виду сто лет. Но мы можем провести потрясающие десять-пятнадцать лет, не ограничивая себя ни в чем. Да и вообще, зачем я тебя уговариваю? Ты и сама прекрасно понимаешь ценность такого замечательного подарка! – Левиафан подошел к дивану и прыгнул на него, притянув к себе девушку.

Рука легла на ее плечо, а пальцы бегали по коже.

– Но я не хочу испытывать то, что ты мне описывал, после того, как твоя кровь попадет в мой организм…

– Тсс – шикнул он, перебив ее. – Я сделаю так, что ты ничего не почувствуешь…Я убью тебя, первый и последний раз, и это будет самый прекрасный вечер в моей жизни!

– Ты подонок, Левиафан! – усмехаясь Лилит взглянула на

него.

– Я этого не отрицал! Только мне уж очень хочется в последний раз вкусить человеческой крови… – прошептал он, укладывая девушку.

– Мне страшно… – прошептала Лилит.

– Почему?

– Я не хочу умирать…Я боюсь.

– Ты ничего не почувствуешь… – прошептал Левиафан. – Я сделаю смерть для тебя приятной…ничего не почувствуешь…Ты мне веришь?

– Да…

Под пальцами мелькнула тонкая венка, вампир провел глазами по шее. Острые зубы медленно погрузились в кожу, и раздался тихий писк.

– Ты меня любишь? – шепотом спросил Левиафан, поднимая глаза на нее.

Лилит лежала, запрокинув голову, и наслаждалась нежными ощущениями и даже укусом.

– Что?

– Ты меня любишь? – повторил он снова свой вопрос, поглаживая ее по щеке.

– …Безумно…

«Это все, что мне нужно было услышать! Какая же ты доверчивая!», подло подумал он про себя и сел на диване.

Лилит полежала еще пару минут, затем открыла глаза и посмотрела в потолок.

– Чего ты ждешь? – спросила она.

– Я передумал! – ляпнул вампир, расплываясь в гадкой улыбке.

Лицо девушки меняло цвета, как хамелеон, а глаза становились все злее и агрессивнее. Она сжимала кулаки и вытягивала пальцы до хруста в суставах.

– Что? – выдавила она из себя.

Лилит успела даже представить свое будущее, представить что, как и чем, она будет заниматься в ближайшие десять лет, не боясь, что жизнь может оборваться в любую секунду.

Первым делом нырнула бы под воду в море, без кислорода, посмотреть на красоту другого мира. Прыгнула бы с парашютом. Засекла бы, сколько времени понадобится, чтобы обогнуть своими ногами земной шар. Полежала бы год под землей. Залезла бы в самую опасную пещеру. Сплавала бы в бермудский треугольник. Пожила бы в джунглях. Погладила бы гюрзу. Положила бы голову в пасть льву. Встретила бы поезд лицом к лицу. Посмотрела бы как вымрет человечество. Попробовала бы мухомор. Побегала бы с ветром наперегонки в поле. Покричала бы на медведя, и много чего еще промелькнуло у нее в голове за считанные минуты, пока Левиафан не сказал своего веского слова.

Жизнь, словно оборвалась. Мечта рухнула, разбилась, уничтожила все. А что еще больше может задеть человека, как разбитая мечта, от которой остался пустой беззвучный призрак? И он стоит и трясет своим истерзанным, призрачным телом перед глазами, не давая забыть себя. Как же быстро рушатся мечты, намного быстрее, чем карточные и спичечные домики. Ее падение невозможно увидеть невооруженным глазом, а как падает карта или спичка – видно и, вероятно, из-за этого не так обидно. Сердце от злости стучало быстрее и быстрее. Даже оно свирепело от осознания, что фантазия рухнула. Кровь разгонялась по сосудам, и казалось, что они вот-вот лопнут от давления. Но мечта, в отличие от надежды, не умирает. Она всего лишь разбивается в дребезги, и ее осколки ранят уже душу, а не просто кожу. А ведь их можно собрать, хоть на это и потребуется много времени и сил. И самая страшная и гнетущая сила, которую так тяжело приобрести снова – это вера. Сила веры в сломанную мечту – почти невозможна, и затея остается в мерзком и ничтожном зародыше, которому требуется аборт.