Эксперимент
Шрифт:
– Ты наслаждаешься своим прошлым, да? – тихо спросила Лилит, подползая к нему на кровать.
– Не знаю, Лилит. Тогда все было по-другому, но я этого не понимал. Я ненавидел людей и убивал их, несмотря ни на что. Сейчас, я понимаю, что те люди были действительно людьми и не заслуживали смерти, в отличие от нынешних. Я должен признать, что наслаждаюсь настоящим.
Лилит усмехнулась и раскинула руки на кровати. Пальцы уткнулись в бок вампира. Он скосил глаза и приподнял уголок губ.
– Да ну это прошлое, Левиафан! Не вороши его, если тебе больно за какие-то поступки. Ты не сможешь их изменить, и ты даже не сможешь их повторить в настоящем или в будущем. Ты знаешь, я бы назвала тебя неудачником, прожить столько
Левиафан усмехнулся и уставился в потолок. «Единственная такая ошибка – так это дать тебе, Лилит, вечную жизнь. Такого промаха я точно не совершу. И буду сожалеть до второго…не знаю, кто там придет, несуществующий бог, инопланетяне, чудища из ада, короче, до второго пришествия. В любом случае, в каждом прожитом веке есть о чем пожалеть. Но этот век будет самым веселым!», Левиафан перевернулся на спину откинувшись на подушки.
Лилит оперлась на локоть, взглянув на лицо. Левиафан лежал с закрытыми глазами. На губах застыла детская улыбка. Его разум провалился в глубины подсознания так внезапно, как будто его пристрелили. Черные брови поблескивали от света. Волосики так ровно лежали, пропуская свет и подпирая друг друга, и в конце брови, они незаметно и плавно срастались в одну тонкую исчезающую черту. Ниже монументально застыли пышные черные ресницы. Они отличались от человеческих. Закрытые глаза человека всегда шевелятся, что-то видя, что-то представляя, тем самым, заставляя двигаться ресницы. Закрытые глаза вампира напоминали лишь глаза мертвого человека в гробу. Мертвая красота одновременно зачаровывала и настораживала. Сам того не понимая, Левиафан провалился в сон.
Лилит коснулась пальцем ровной кожи. «Такого не бывает…не бывает. Возможно ли, что все это долгий и жутко прекрасный сон? Сон кажется бесконечным. И нужно столько храбрости, чтобы принимать его, чтобы хотеть принимать его, зная, что это всего лишь сон. Вся жизнь – сон. Рождаешься и сразу же проваливаешься в него, и бродишь по обрывкам и лабиринтам, до последнего вздоха, до последнего удара сердца…умираешь, а дальше снова просыпаешься. Вокруг ничего нет, все белое и слепит глаза. Хватит задавать вопросы, которые не имеют ответов. Точнее они есть, но их никто не хочет знать, не хватает смелости принять истину и осознать ее. Поэтому лучше представить сон, мечту…Думать, что красота не существует, не верить в любовь, не знать правды, забыть о реальности, о ее существовании в целом. И если ничего не существует, то не существует и зла…получается, все, и хорошее и плохое – сон, собственная выдумка. Но почему же мозг выдумывает столько зла? Хорошее не существует без зла, так же как и зло без хорошего. Взаимная цепь, созданная подсознанием…Но почему такая стандартность? Почему курить – это плохо, а ходить в кардигане – хорошо? Почему выращивать коноплю – плохо, а юкку – хорошо? Почему убивать животных – плохо, а носить их меха – хорошо? Кто придумал все это? Почему мы должны подчиняться этим правилам? Может все, что мы делаем – все плохо, а все, что не делаем – хорошо? В любом случае, мне хватает храбрости, чтобы сознаться себе в том, что плохие вещи нравятся мне больше, чем хорошие, особенно по отношению к Левиафану. Он – мое зло, и ему это нравится. Мы с ним в этом очень похожи. К сожалению или к счастью, мы делаем только плохие вещи, и больше ничего. Если когда-то была возможность сделать что-то хорошее, то мы просто делали вид, что не заметили ее, мы сделали как и все люди. Мы все знаем, что «хорошо» существует и пусть даже во снах, но «хорошо» никому не нравится.
Лилит спрыгнула с постели и вышла на улицу. В руках брякали ключи от черной бесконечности. На блестящем капоте лежал один желтый лист. Он был большой, а рядом не было такого дерева, откуда он мог бы прилететь. Лилит смахнула его на землю, открыла дверь и завела двигатель.
Идея состояла не в том, чтобы уехать куда-то далеко, а просто свернуть в лес, чтобы спрятать там машину. Интересна была реакция Левиафана на пустующее место рядом с белоснежным лексусом. Пешком идти от спрятанного клада до дома минут пятнадцать. Лилит, преодолев такое короткое расстояние, быстро вбежала в дом и залезла в ванную. Вода должна была смыть запах осени и леса, опавших листьев и тихого ветерка, который вампир мог бы учуять.
Левиафан выкарабкался из своего сна только спустя четыре часа. Без труда, по шорохам он определил, в какой части дома находится Лилит.
Он спустился на кухню и улыбчиво посмотрел на девушку, сидящую к нему спиной. Она сидела за столом, размеренно болтала ногами и читала очередной кодекс и работу судов. Левиафан знал, что девушка чувствовала его присутствие, но нарочно делала вид, что это не так.
– Ты сегодня тихая! – громко крикнул он, склонившись над ней.
Лилит вздрогнула – настолько ор был неожиданным для расслабленных нервных рецепторов. Она взглянула на него исподлобья и приподняла уголок губ.
– Ты еще мокрая. Душ принимала? Или под дождем опять бегала? – Левиафан подошел к окну и выглянул на улицу.
Там не было дождя, и вообще вечер был солнечным, в отличие от утра.
– Дождя нет…И моей машины тоже – Лицо вампира потускнело.
Черные глаза, словно магнитом притягивались к пустому месту. И как только они пытались посмотреть на что-либо другое, отсутствие машины сразу же возвращало их назад.
– Лилит… – Прошептал Левиафан, не оборачиваясь к ней.
Он тихо вздохнул и держал шторы открытыми. Кроме этого имени ему на ум больше ничего не приходило.
– Что? – тихо отозвалась девушка, отрываясь от учебника.
Она была полна ожидания и, в тоже время, идеально играла роль человека, который понятия не имеет о чем идет речь.
– А где моя машина, милая? – задернув шторы, Левиафан обернулся к ней и начал раздраженно пожирать девушку глазами.
– Предполагаю, что на улице. Ты же ее там оставил?
– Да. Но ее нет там, где я ее поставил.
– Ты что, совсем ослеп? – Лилит отбросила книгу, встала из-за стола и подошла к окну.
Она раздернула шторы и уставилась на вампира.
– Вон она стоит! Как обычно, на своем месте! – укоризненно взглянув на него, Лилит тыкала пальцем в окно.
– Милая, ее там нет! – вампир взял ее за подбородок и развернул лицом к окну. Она посмотрела на пустое место, а затем удивленными глазами на вампира.
– Ты действительно ее не видишь? – изумилась Лилит. – Вон она, рядом с моей. Что с тобой? Ты меня пугаешь!
Левиафан нахмурился и снова уставился в окно. Он щурил глаза, выпучивал их, закрывал и открывал, но машины в упор не видел.
– А ну-ка, пойдем, – прошипел он и взял девушку за руку.
Они вышли на улицу и подошли к пустому месту.
– Ты не видишь? – вскрикнула Лилит, положив руку на невидимый капот, как бы постукивая по нему пальцами. – Звук-то хоть слышишь?
Левиафан становился все более озадаченным и нерешительным. Он протянул руку, чтобы потрогать машину, но тут же провалился в пространстве. Лилит внимательно наблюдала за ним, постоянно хмурясь.
– Левиафан, ты с ума сошел, да? Вампиры могут терять здравый рассудок, который хранили веками?