Экспериментальный полет
Шрифт:
Тем временем капитан уже набрал нужную комбинацию, ворота шлюза начали медленно открываться. Не дожидаясь, пока они откроются окончательно, Лорри включил систему гидравлики. Бот начал движение. Все произошло одномоментно. Открытие шлюза и отстрел капсулы за пределы «Ассоциативного». После чего ворота вновь закрылись.
Еще через некоторое время разблокировалась дверь, в которую ломился Бойо. Пилот ворвался в шлюз и тут же столкнулся с Лорри.
— Как?! Ты жив?
— Все нормально. Теперь — все нормально, — Эдуард спокойно отстранил недоумевавшего Бойо.
— Ни один человек не сможет
Но капитан смог. Вот он, как ни в чем не бывало идет по коридору в сторону центрального поста управления. Но тогда он не может быть, он должен быть… Догадка о том, кем на самом деле является Лорри, заставила оторопеть.
— Удивлен? — дружески подмигнул Айсберг. — Ничего особенного. Я уже давно предполагал нечто подобное.
— А я — знал, — прошептал Парнишкин. — Мне, как медику, было положено… Но мне приказали молчать…
Глава 12
— А-а! Вот и наш металлический болванчик появился. Как поживаем? Или ты не поживаешь, а существуешь? Какие будут новые руководящие указания?
На вахте они были вдвоем — Бойо и Парнишкин. Пилот занимал свое привычное место за пультом управления, медик дублировал его действия со штатного места навигатора. Продолжая разгон, «Ассоциативный» уже покинул пределы так недружелюбно встретившей его звездной системы, но решения о том, куда он направится далее, пока принято не было. Наиболее вероятным представлялось возвращение на Землю, хотя анализ удивительного сигнала, спасшего жизнь двум членам экипажа, подсказывал иное.
Где-то поблизости должна быть жизнь. И не просто жизнь, а разумная, далеко опередившая в своем технологическом развитии земную. Но искать ее, рассчитывая просто на удачу, по окружавшим «Ассоциативный» звездным системам, можно было сколь угодно долго и безрезультатно. Сигнал пропал, а вычислить точку его передачи по тем скудным данным, которые зафиксировали бортовые системы звездолета, не удавалось. Таким образом, корабль сейчас шел в первом попавшемся направлении, просто поддерживая внутри отсеков обычную земную гравитацию.
Двое суток неопределенности, двое суток молчания. И вновь траур. И, хотя Копейко и был самым неприметным из членов экипажа, всегда в одиночку, редко с друзьями, но все уже так привыкли к этому обитавшему где-то там, за чертой, малоговорящему человеку, что его гибель будто захлопнула некую отдушину, сквозь которую энергия экипажа могла выплеснуться далее, за его пределы.
И кроме того, капитан Лорри. Не человек. Обычная наделенная интеллектом говорящая машина, поставленная руководить своими же создателями. Открывшаяся тайна по-разному подействовала на членов группы. Айсберг воспринял новость спокойно, Хашвили и вовсе пропустил это мимо ушей, а вот Бойо был в гневе. Будто что-то вычеркнуло Лорри из его жизни и понимания. Для него он не просто умер, он стал ничем.
И теперь, даже если во время перемещения по отсекам Николаю и приходилось случайно встретить Эдуарда, пилот презрительно отворачивал голову в сторону. Вот и сейчас, когда Лорри зашел в центральный пост управления, Бойо всем своим видом пытался показать, как противно ему находиться в компании робота.
— Что замолчал, ржавая консервная банка? Давай, продолжай командовать.
— В меня заложено требование ни в коем случае не раскрывать моего происхождения, — вяло и очень тягуче выдавил из себя Лорри. — Мне очень жаль…
— Жаль?! И ты хочешь сказать, что ты осознаешь понятие этого слова? Издеваешься?! Дергай отсюда, дубина электронная, без тебя разберемся.
— Коля, успокойся, так нельзя, — вдруг подал голос Парнишкин. — Что плохого тебе сделал Лорри? Если бы не он, нас бы уже давно не существовало. Мы с Айсбергом провели анализ того самого пятнышка, которое Эдик заметил. Для того, чтобы выбросить вещество за борт, не раскрывая себя, у него практически не было времени. Ты хотя бы знаешь, что спустя всего пару минут после того, как капсулу выбросили за борт, она уже превратилась в черное ничто?
— Защищаешь? — саркастически усмехнулся Бойо. — Ты еще поцелуйся со своим новым другом. Хотя какой он тебе новый… Ты же все знал с самого начала. И молчал. Интересно, а что еще такого ты знаешь и о чем молчишь? Ты всегда так много болтаешь не по делу, а тут…
— Есть такое понятие: «врачебная тайна».
— Это по отношению к железному болвану? Не рано ли ты его очеловечиваешь?
— Не рано ли ты сам теряешь это самое человеческое лицо? — вдруг повысил голос Парнишкин. — А ты знаешь, что то, что ты называешь своим собственным «Я», это тоже всего лишь биотоки в твоем воспаленном мозгу? Так что, с этой точки зрения, ты тоже недалеко ушел от биоробота. Да, я все знал о Лорри и наблюдал за ним. Может быть, в нем что-то и не так, как у нас, может быть он что-то чувствует иначе, но он действует также, как мы, и работает на команду. И он член нашей команды, черт возьми!
— Шорт побьерри, — передразнил Бойо напарника словами из стародавнего комедийного фильма. — Тогда запиши в члены команды и этот пульт управления, и свой медицинский бокс, да и вообще весь «Ассоциативный»!
— Не надо, — вновь тихо и размеренно вмешался в разговор Лорри. — Бойо прав, я действительно не такой, как вы. Я всего лишь машина. И я не знаю, что требуется делать в сложившейся ситуации. Видимо, это больше вопрос к вам, людям.
— Вот видишь, «он не знает»! И это со всеми-то его гениальными и сверхбыстродействующими мозгами, — пилота явно выворачивало наизнанку от присутствия рядом с ним капитана. — Так топай отсюда.
Казалось, Лорри никак не отреагировал на последние слова. Лишь сделал нечто похожее на небольшой поклон или кивок, постоял еще немного и спокойно вышел из пультовой, даже дверь за собой закрыл.
— И все-таки зря ты так с ним, — вздохнул Парнишкин.
— Ничего, — самодовольно ответил Бойо. — Пусть эта возомнившая себя невесть кем погань знает сое место. А ты тоже хорош, мог бы и раньше намекнуть…
Пилот просто выпускал пар. Ведь где-то там, в глубине души, задвигаемая на самые задворки, в нем брезжила мысль о том, что он в корне не прав. Но эта мысль намеренно глушилась им как крамольная. Бойо просто злился. Злился на свою беспомощность в отношении Лорри, злился, потому что считал, что во всей этой истории его опять и в который раз выставили лохом, злился, потому что, как и капитан, не знал, что делать дальше.