Эксперт № 06 (2013)
Шрифт:
Первой полноценной премьерой Гоголь-центра будет камерный спектакль по Бунину «Митина любовь». Латвийский режиссер Владислав Наставшев решил перенести эту историю из горизонтальной плоскости в вертикальную: все полтора часа молодые актеры будут балансировать на торчащих из стены штырях, ни разу не спускаясь на землю. Но настоящим боевым крещением нового театра станет «Елка у Ивановых», первый показ которой ожидается в марте. В работе над пьесой абсурдиста Введенского участники «Седьмой студии» впервые встретятся со старшим поколением «гоголевцев». В частности, патриарх труппы Майя Ивашкевич, служившая еще в Камерном театре у Таирова, исполнит роль годовалого мальчика Пети. Не останутся без работы и другие солисты театра. Светлана Брагарник вместе с учеником Серебренникова Евгением Сангаджиевым сыграет историю любви пожилой россиянки и таджикского гастарбайтера по адаптированному сценарию Фассбиндера «Страх съедает душу».
Пока же на открытии Гоголь-центра четыре группы резидентов выступали отдельно, каждый в своем жанре и стилистике. «Концепция нашего центра — в разнообразии театральных форм», — заявил Кирилл Серебренников. И это разнообразие было наглядно продемонстрировано в действе с символическим названием «00.00». «Седьмая студия» разыграла остроумный скетч о смерти в манере театра абсурда, артисты «Диалог Данса» показали этюд в жанре site-specific, станцевав прямо на рельсах, которые на манер подиума были проложены через весь зал, поддерживая «железнодорожный» имидж театра и одновременно символизируя начало его нового пути. А команда Владимира Панкова энергично колотила по этим рельсам молотками, как знаменитый ансамбль Stomp. Но, конечно, самым интригующим был выход актеров Театра Гоголя. Всех волновало, как они смогут вписаться в этот авангардный контекст. Но Кирилл Серебренников поступил очень мудро: он обрамил их добротную психологическую игру современным видео, стильными костюмами и минималистическими декорациями. И этот старинный театр стал выглядеть как дорогой винтаж, как антикварные зеркала в модных интерьерах центра.
Ярче всех, пожалуй, выступила Светлана Брагарник, рассказавшая анекдот про строителей Кельнского собора. Большинство каменщиков на вопрос, что они тут делают, отвечали: «Я кладу кирпич», «Я подвожу раствор....», и лишь один сказал: «Я строю Кельнский собор». Вот, пожалуй, этот энтузиазм, понимание своей роли и персональной ответственности за общее дело стали главным настроением вечера.
Публика, среди которой был весь театральный бомонд, принимала все поколения актеров очень тепло. Когда Майя Ивашкевич объявила Гоголь-центр открытым и гигантские часы на заднике начали отсчет нового времени, многие плакали. При этом сами актеры держались более сдержанно. В небольшом интервью, которое дала «Эксперту» Светлана Брагарник, она призналась, что каких-то особых потрясений не испытала: «У нас была нормальная рабочая атмосфера. Мы трудились с утра до ночи под звуки дрели, в цементной пыли. Сначала общались с молодым драматургом Любой Стрижак, и многое из наших разговоров вошло в пьесу, которую она написала для этого вечера. Кстати, про Кельнский собор это я вспомнила. Ребята из “Седьмой студии” и “Саундрамы” очень приятные, дружелюбные. С Кириллом мы тоже прекрасно понимали друг друга, у нас не было каких-то противоречий. Самым сложным для меня было работать с микрофонами, мы никогда ими не пользовались, все-таки театральные подмостки не рассчитаны на этот мертвый звук, и еще — ходить по шпалам на каблуках. Ну и, конечно, немного странная, рваная пьеса, где нет сюжета, нет сквозного действия. Мы к такой драматургии не привыкли».
На вопрос, как после открытия центра ведут себя противники Серебренникова, актриса сказала: «Я не могу говорить за других. Я сама сначала была против. Было много горячих, необдуманных шагов сделано с обеих сторон. А надо было просто поговорить, посмотреть друг другу в глаза. И когда это случилось, когда начались репетиции, все встало на свои места. Ведь для артиста работать — это все равно что жить. Когда люди делают общее дело, они легко находят общий язык. Я думаю, что остальные это тоже скоро поймут».
Время и вечность
Елена Стафьева
Основные тренды и главные хиты: самые красивые и самые дорогие часы SIHH-2013
Cartier
Le Salon International de la Haute Horlogerie (SIHH), Международный салон высокого часового искусства, каждый год проходит в Женеве и в часовом мире имеет примерно такой же статус, как Каннский фестиваль в мире кино: очень важное, очень рафинированное и довольно пафосное событие. Его проводит люксовый холдинг Richemont Group, и выставляются там в основном принадлежащие ему бренды — Cartier, Van Cleef & Arpels, Piaget, Montblanc, Panerai, Roger Dubuis, Vacheron Constantin, IWC, Baume & Mercier, Greubel Forsey, A. Lange & S"Ohne и Jaeger-LeCoultre.
Часовые коллекции в отличие от коллекций одежды делаются не за сезон. Для разработки новых линий, тем более новых калибров или даже новых узлов, требуются годы, поэтому именно сегодня окончательно оформились часовые тренды, сформированные то затухающей, то восходящей экономической рецессией. Структура нынешнего рынка люксовых часов выстроилась достаточно четко: в основании — простые классические модели, на вершине — сложнейшие коллекционные часы, а посередине — актуальные веяния, и сегодня это часы в декоративно-прикладных техниках m'etiers d’art. Именно с них мы и начнем.
Все, что красиво
M'etiers d’art объединяет различные редкие старинные ремесла, которые используют для изготовления оболочки часов, в основном циферблата. Это эмали — горячая, перегородчатая, витражная и проч., гильоширование, инкрустация, роспись, паваж, маркетри… Мода на m'etiers d’art возникла года два назад — и все вдруг начали сотрудничать с эмальерами, гравировщиками и прочими мастерами и даже показывать их журналистам, чего в консервативном и закрытом часовом мире никогда не бывало. Когда стало понятно, что бриллиантами и каратами никого уже не удивишь, особенно в кризис, и нужно что-то придумывать, все эти полузабытые техники пошли просто на ура. В них сохранилась сама суть люкса — нечто красивое и уникальное, сделанное руками мастера и по технологии, которой не одна сотня лет.
Тренд начался с Van Cleef & Arpels, которая еще до кризиса активно использовала эти техники в разнообразных вариациях своей главной женской модели Lady Arpels, в том числе для знаменитых Poetic Complication. Техники m'etiers d’art идеально подходили для цветов, балерин, бабочек и эльфов — всего этого волшебного мира Van Cleef & Arpels, прекрасного, словно иллюстрация к «Дюймовочке». Как всегда была показана коллекция Extraordinary Dials — на этот раз с бабочками и воздушными змеями. В коллекции Charms Extraordinaires были ландыши, феи и ласточки, а Poetic Complication в этом году называются Lady Arpels Ballerine Enchant'ee и посвящены Анне Павловой.
Но самые красивые цветы получились у Vacheron Constantin, который представил коллекцию из трех часов M'etiers d’Art Floril`ege с редкими экзотическими цветами из британских ботанических атласов XVIII века на циферблатах, сделанных в технике эмали поверх гильоше.
Parmigiani Fleurier Tonda Woodrock
Cartier в этом году помимо рекордного количества самых разнообразных сугубо ювелирных часов показала и часы m'etiers d’art с разными животными в восьми разных техниках — с лошадью (гризайль), крокодилом (камея из агата), орлом (эмаль на основе из дуба) и т. д. Самая оригинальная и редкая — грануляция, известная еще в Месопотамии четыре тысячи лет тому назад: на золотую пластину припаиваются золотые шарики разного диаметра, создавая объемное изображение — в данном случае это пантера. А лев исполнен в технике маркетри, то есть мозаики из деревянной соломки. Именно эта техника будет хитом года — она достаточно строгая, чтобы подходить и для мужских часов. В технике маркетри сложные и необычные часы сделала и марка Parmigiani. Она показала пару часов Tonda Woodrock, в центре которых деревянная гитара Gibson — в варианте либо британского, либо американского флага, — а в ней окошко турбийона. И это совершенно мужские рокерские часы. Но самыми необычными часами m'etiers d’art на нынешнем салоне следует признать еще одни мужские часы — Excalibur Table Ronde, показанные Roger Dubuis, где вместо часовых меток использованы 12 золотых семимиллиметровых фигурок рыцарей Круглого стола, ни одна из которых не повторяет другую.
Roger Dubuis Excalibur Table Ronde
Вне зависимости от техник у всех этих часов есть одно общее свойство: они завораживающе красивы. Как сказала одна моя коллега, разглядывая витрину Van Cleef & Arpels, «Я хочу надеть эти часы, никогда их не снимать и чтоб меня в них похоронили». И, помолчав, добавила: «Как плохо быть бедным!» Это резюме кроме общежитейского смысла имеет и вполне ситуативный: все это лимитированные серии, и каждые такие часы стоят как очень хорошая машина, а то и две.