Эксперт № 09 (2014)
Шрифт:
— Вы говорите о закредитованности по сумме кредита?
— Не только по сумме, но и по ставке. Очевидно, что по ставке, допустим, в 5 процентов можно обслуживать кредит на миллион рублей, а по ставке в 35–40 процентов — только на 150–200 тысяч рублей. Видя в совокупности эту ситуацию, ЦБ начал принимать, может быть, резковатые, но разумные меры, чтобы не дать значительному числу граждан закредитоваться и перейти в состояние дефолта, что бумерангом отразится на всей банковской системе. Но первопричина всех этих действий — состояние экономики. Что касается банка «Траст», то мы с розничного рынка уходить не планируем. Мы видим закредитованность только в определенных сегментах, при этом половина экономически
— В каких сегментах?
— Речь идет даже не о беззалоговых кредитах, скорее необходимо рассматривать определенные регионы, которые, с одной стороны, отличаются друг от друга по персональному доходу населения, а с другой — по уровню закредитованности населения. В некоторых регионах чуть ли не 90 процентов населения имеет займы. В СМИ писали о таких примерах, как Свердловская, Иркутская области. Есть и различные категории заемщиков. Одни активно пользуются кредитами, но при этом ведут себя безответственно, набирают восемь займов в разных банках и объявляют дефолт. А кто-то, имея даже серьезную кредитную нагрузку, четко рассчитывает свои возможности и аккуратно обслуживает долг. Однозначно нельзя сказать, что население глобально закредитовано и массовая розница закончилась. Нет, это по-прежнему многомиллиардный бизнес.
— Каково соотношение розничных и корпоративных кредитов в вашем банке?
— Корпоративный бизнес у нас минимально развивался с 2008 года, и общая сумма кредитов неизменна — около 50 миллиардов рублей на балансе. Как правило, это старые клиенты и проекты, которые завершаются. Розничный портфель рос и продолжает расти — и в кредитных картах, и в необеспеченных кредитах, и в кредитах наличными. Последние несколько лет общий розничный портфель рос на 20–30 процентов, сейчас он составляет около 108 миллиардов рублей. По приоритетным направлениям, например по кредитным картам, банк показывает лидирующую динамику роста. По общему портфелю мы не были лидерами роста последние года два, но входили в группу банков, которые в этом бизнесе активно развивались.
— Почему в 2009 году вы почти полностью переориентировались на розницу?
— По результатам оценки мы пришли к выводу, что корпоративный бизнес не имеет перспектив. Конкуренция с крупными банками и большими иностранными банками и сама структура российской экономики не оставляют частным банкам среднего размера возможности работать с качественными заемщиками.
— А как же вечный плач, что экономику никто не кредитует, дайте экономике денег?
— Те проекты, которые объективно можно кредитовать, я уверен, находят деньги. Я бы иначе поставил вопрос. Почему мы наблюдаем отток капитала из страны? Представители банков не пишут законов, не контролируют работу судов, не формируют налоговую нагрузку. Трудности с кредитованием проектов, если они есть, — это проблемы базовых вещей, которые могут изменить регуляторы, а не кредитные организации.
— То есть корпоративный сектор — это слишком рискованно?
— Да, работать с теми заемщиками из сегмента среднего бизнеса и немного выше среднего, с которыми банк «Траст» реально мог бы сотрудничать, весьма рискованно. Фактически экономика конcолидирована вокруг ограниченного числа групп — их всего двадцать — двадцать пять. И их потребности покрываются госбанками, окологосударственными банками, двумя-тремя крупными коммерческими банками и международными банковскими группами. Проанализировав это и учтя уроки 2008–2009 годов, мы сконцентрировались на рознице. На корпоративном фронте мы работаем только с теми клиентами, которых банк давно знает.
— Сегодня наблюдается рост просрочки кредитов. Эксперты указывают, что это характерно для всех
— Да. Примерная шкала рискованности известна. Например, «Траст» относительно небольшой игрок на рынке POS-кредитования, хотя мы и входим в топ-10, у нас нет портфеля в десятки миллиардов рублей. У нас никогда не было точек продаж в федеральных розничных сетях, банк работает с региональными сетями и индивидуальными торговыми точками. Мы видели развивающиеся кризисные явления еще в начале 2013 года и приняли решение «ужаться» в этом сегменте.
— Как именно вы действовали?
— У нас было порядка 6000 партнеров — магазины, локальные сети, предлагающие широчайший ассортимент товаров от строительных материалов до шуб. Мы «отрезали» товарные группы, где были повышенные дефолты, например мобильные телефоны, плазменные телевизоры, отказывались от некоторых партнеров и в итоге пришли примерно к 4500 точкам. Кроме того, у нас произошли корректировки в сегменте экспресс-кредитования наличными: в середине прошлого года мы закрыли практически все продукты подобного типа. Даже когда мы продаем продукт по корпоративному каналу для сотрудников компаний-партнеров, у нас больше нет «кредита за полчаса». Надо сдать документы, банк их проверит, решение займет от одного до нескольких дней. Таким образом, улучшается качество принятого кредитного решения и сокращаются риски.
— Мне казалось, что риски заложены в ставки, то есть деньги выдаются под достаточно высокий процент, в котором есть доля невозврата.
— Есть такое понятие, как негативная селекция. На слишком высокие ставки приходят самые плохие клиенты. И там легко получить дефолт, который не покроется никакой ставкой. У нас, например, за 2013 год средние ставки по выдачам упали на 5,5–6 процентов. Почему? Потому что качественные заемщики выбирают, в том числе ориентируясь на ставку, и в нее должны быть заложены «правильные» риски. Плюс важны действия регулятора. Сегодня все кредиты со ставками выше 45 процентов дают нагрузку на капитал в три раза больше, чем кредиты со ставкой ниже 25 процентов. Это тоже заставляет банки сдвигаться по ставке вниз, а значит, искать более качественного заемщика.
— Такие самоограничения сказываются на темпах роста банка…
— Бывают разные времена, и сейчас не нужно быть суперагрессивным и в разы увеличивать клиентскую базу. В прошлом году наш общий баланс вырос примерно на 20 процентов. Это нормально для 2013 года, в 2014-м, возможно, будет немного меньше. Если взять крупные мировые группы банков в странах с развитой экономикой — они не растут на 30–40 процентов в год. Находиться в сбалансированном состоянии — оптимально для бизнеса. В экономике, которая сбалансирована, ни одна отрасль народного хозяйства не будет показывать сорокапроцентный рост. Например, экономика Германии растет на несколько процентов в год. При этом, если взять совокупную прибыль хорошего немецкого интернет-магазина, она не будет отличаться от той, что получают крупнейшие российские компании типа «Газпрома». Я не говорю, что российская экономика достигла такого же высокого уровня, но в этих вопросах подходы могут быть схожими.
— А что сильнее всего отличает нашу банковскую систему от западной?
— Совершенно разная макроэкономическая ситуация, в которой живут зарубежные и российские банки. У нас подавляющему большинству банков недоступны линии централизованного фондирования. Мы можем только привлекать депозиты. Привлекая деньги под 10–11 процентов, российские банки вынуждены выдавать кредиты минимум под 18–20 процентов, а скорее под 25–30 процентов.
— Есть мнение, что ЦБ должен более широко давать длинные деньги.