Эксперт № 33 (2014)

Эксперт Эксперт Журнал

В Германии ликовали, раздавали награды, уверенность в конечной победе Центральных держав вернулась, и не только к военным. Тем не менее были и тревожные признаки: наступление стало тормозиться, в том числе из-за того, что оголодавшие германские солдаты, прекратив атаки, грабили захваченные склады с продовольствием и вином. Весьма велики оказались потери, включая дезертиров и пленных. Заняв территорию, немцы растягивали фронт, теряя шансы сохранить хотя бы паритет в силах. Сказывался и громадный перевес Антанты в технике, обеспечить господство в воздухе немцам так и не удалось. К началу апреля стало очевидно, что удар придется наносить в другом месте, причем у него должны быть стратегические последствия, поскольку тактические успехи к достижению цели не приведут. Однако об этом догадывались только военные специалисты и немногие скептики — вся Германия, от домохозяек до кайзера,

стремительно впадала в эйфорию.

Накануне катастрофы

Людендорф, при полном согласии официального главы Генштаба Гинденбурга и при бессилии и дезинформированности формального главнокомандующего Вильгельма II, от критики отмахивался, требовал от дипломатов беспрекословного исполнения его аннексионистских проектов, скептиков из военной верхушки «ссылал» на другие фронты и наносил все новые удары с привлечением иссякающих резервов. За четыре с половиной месяца он провел пять наступлений по расходящимся направлениям, словно пытаясь разорвать путы, сдавившие германские войска. Была занята значительная территория, к началу августа 1918 года немцы вновь стояли на Марне, примерно там же, где в начале сентября 1914-го. Потери нарастали, причем они довольно быстро сравнялись с убылью в войсках Антанты. Но последняя располагала огромным резервуаром пополнений, Германия же его не имела.

Начали расформировывать дивизии, в учебных частях в германском тылу уже были семнадцатилетние подростки и те, кто до этого считался к военной службе негодным ни при каких условиях. Тем, кто не был знаком с реальной ситуацией, например политикам в государствах на обломках Российской империи, казалось, что Германия медленно, но верно добивает союзников. Переориентироваться на Берлин начал даже такой преданный союзник Антанты, как лидер кадетов Павел Милюков, полагая, что у Германии хватит сил для наведения порядка и в России. Людендорф и правда хотел гегемонии Германии на огромных пространствах от Мурманска до Баку и Багдада, однако держаться это владычество могло только на войсках, а они требовались на западе. Расставаться с плодами Брестского мира Людендорф не хотел; кроме того, вывод германских войск отрицательно сказывался на слабеющих армиях союзников, грозил прорывом периферийных фронтов в Палестине, на Балканах и в Италии. В итоге германское командование разрывалось между желанием добиться своего везде и явно непосильной задачей удержания половины континента.

Грозным предупреждением о том, что Антанта вовсе не изнемогает, а вот германские войска уже на пределе возможности наступать, стала танковая контратака французов 18 июля, парированная с трудом. Вспыхнувшее 15 июля «сражение за мир», или Вторая битва на Марне, воспринималось в Германии как последний раунд борьбы, но еженедельные потери в десятки тысяч человек (за неполные три недели до 170 тыс. бойцов) были ей явно не по силам.

Людендорф этого не замечал, вернее, не желал замечать, хотя сомнения в удачном исходе охватывали даже самых преданных его сторонников, а в самой Германии все более открыто говорили о мире, даже если он и не станет победным. К 4 августа 1918 года последнее наступление немцев завершилось ничем, занятые было территории пришлось оставить, фронт стабилизировался, об угрозе Парижу нечего было и думать. От планов еще одного удара во Фландрии германское командование отказалось из-за отсутствия резервов. Удивленных отсутствием победных реляций германских политиков, у которых не было почти никакой информации, кроме военного официоза, Людендорф успокаивал заверениями в том, что пауза лишь временная. Сторонникам компромиссного мира указывали на то, что всякое предложение Германии будет расценено как слабость и только затянет войну, как уже бывало и до этого.

Контрудар

Антанта, лишившаяся значительных территорий, преодолела приступы паники и продолжала наращивать американскую группировку, доведя ее к решающему моменту до 1,4 млн человек, причем численность войск США в Европе продолжала стремительно расти. Важнейшим фактором будущих успехов союзников стало то, что никаким превосходством в боевом духе немцы более не обладали, однако это стало неожиданностью в первую очередь для германского командования.

8 августа 1918 года под Амьеном началось наступление Антанты, приведшее к блестящему успеху. По мнению Людендорфа, это был «самый черный день в истории

германской армии». Немецкие солдаты не только отступали, они сдавались в плен, бросали позиции, переставали быть управляемыми. С этого момента крах германских надежд на победу был доказанным фактом, однако скрывать неизбежность поражения в Германии продолжали еще довольно долго. После 8 августа Антанта наступала почти непрерывно, немцы лишились не только завоеванного в весенне-летнюю кампанию, но и некоторых плацдармов, захваченных еще осенью 1914-го. Американцы шумно праздновали свой первый самостоятельный успех под Сен-Мийелем 10–15 сентября, хотя неопытность их солдат стоила достаточно крупных потерь. Даже теперь германская ставка продолжала считать, что сможет стабилизировать фронт на хорошо подготовленных оборонительных рубежах, хотя за счет чего удастся выдержать еще одну зимнюю кампанию, было неизвестно. Боевые действия оживились и на других фронтах, с трудом державшихся и до этого.

Австро-венгерская армия держалась в Италии только за счет пассивности противника, не желавшего рисковать и нести излишние потери. Все более явно разваливались турецкие фронты в Палестине, Сирии и Месопотамии. Утратили боеспособность оккупационные войска Центральных держав в Закавказье и на Украине, поддерживать порядок приходилось германским третьесортным частям, но и они поддавались воздействию революционных настроений.

Но самый опасный удар Четверной союз получил на Балканах. 15 сентября после разгрома болгарской армии в ходе наступления Антанты начались мятежи, фронт могли бы спасти только австрийские и германские части, но они явно прибыли слишком поздно. Болгарское командование, спасая монархию, вступило в переговоры, закончившиеся фактической капитуляцией Болгарии 29 сентября 1918 года. Войска Антанты хлынули на Балканы, впереди всех рвались отомстить за катастрофу 1915 года и образовать единую югославянскую державу сербы. Такой стратегический прорыв закрыть было невозможно: готовилась возобновить боевые действия Румыния, под угрозой вновь оказались черноморские проливы, заколебались прогерманские правительства на Украине, в Крыму и в Финляндии. Людендорф на совещании 29 сентября признал факт проигрыша войны и призвал к немедленному миру, который очевидно мог быть самым невыгодным для Германии и ее союзников.

Обвал

Теперь уже эйфория охватила Антанту, новое мощное наступление по всему Западному фронту началось 27–29 сентября. Германия изнемогала от недостатка резервов и сырья любого рода, а особенно топлива. Без бакинской и румынской нефти германским автомобилям и самолетам оставалось быть в строю два месяца, подлодкам и кораблям — полгода. Правда, несмотря на крайнее разочарование немцев, добиться развала германской военной машины не удалось. Осознавая нависшую впервые за всю войну прямую угрозу их домам, немецкие солдаты дрались отчаянно, отступая шаг за шагом, но в полном порядке, что несколько прибавило оптимизма командованию. Теперь, бросая на произвол судьбы союзников и оккупированные территории на востоке, на запад спешно отправляли любые освободившиеся войска, даже если к реалиям тотальной войны они были не готовы вовсе. К концу октября наступление Антанты стало выдыхаться, в штабах французов и англичан с уверенностью рассчитывали на новую зимнюю кампанию, ведь в быстрой победе весной 1919 года сомневаться не приходилось. Начавшиеся через посредничество консультации германского правительства с президентом США Вильсоном быстро привели к выводу, что с фактической военной диктатурой Антанта дела иметь не будет, от кайзеровской империи требовали демократических реформ и демилитаризации государственного устройства.

Последнее решило судьбу еще недавно всесильного Людендорфа. Он был сделан главным и единственным виновным в проигрыше кампании и 26 октября отправлен в отставку. Из-за утраты доверия к кайзеру и кронпринцу для сохранения дисциплины в войсках будущему «правительству поражения» требовался безусловный авторитет, национальный герой, поэтому во главе армии остался Гинденбург. На смену Людендорфу пришел талантливый офицер Генштаба Вильгельм Грёнер, его единственной и почти невыполнимой задачей было не допустить развала армии, большего ожидать уже не приходилось. Многое зависело и от того, удастся ли военным достичь согласия с новым коалиционным правительством Германии, где решающую роль играла либеральная и социалистическая оппозиция, не скрывавшая курса на ликвидацию монархии Гогенцоллернов вообще.