Эксперт № 33 (2014)
Шрифт:
Обходные пути
Нехватку артиллерии на фронтах приходилось компенсировать любыми средствами. По выражению выдающегося военного деятеля и ученого Генерального штаба генерал-лейтенанта А. Е. Снесарева, «война… пустила в ход все то старое, что уже считалось непригодным: сняла с крепостных платформ застарелые орудия».
Эта мера была вынужденной и в известном смысле оправдала себя. В ходе декабрьских боев 1914 года потери в 1-й и 2-й армиях убитыми и ранеными исчислялись сотнями тысяч, а их командование, как справедливо отмечал видный военный историк русского зарубежья А. А. Керсновский, проявило косность, не пожелав использовать предложенную многочисленную тяжелую артиллерию крепости Новогеоргиевск. Позднее, как свидетельствовал генерал-лейтенант В. И. Гурко, в боях в районе Воли Шидловской в январе 1915-го ему была оказана поддержка четырьмя шестидюймовыми крепостными
Тогда же, в январе 1915-го, и на том же участке фронта войсками германской 9-й армии была организована первая в ходе войны газобаллонная атака. По признанию немецкого генерала Эриха Людендорфа, она не принесла тактического успеха: примененный ксилилбромид имел слезоточивое действие, вдобавок замерзал вместо испарения. Тем не менее моральное воздействие атаки оказалось безусловным, были обозначены новая веха в истории войны и новый вызов. Россия в череде других стран — участниц Первой мировой войны ответила на него достойно. Отечественные разработки средств индивидуальной защиты от боевых отравляющих веществ по праву считались передовыми, достаточно назвать первый в мире фильтрующий угольный противогаз Н. Д. Зелинского и М. И. Кумманта. При этом для борьбы с газовыми атаками планировалось использовать и огонь. 20 декабря 1916 года на рассмотрение русских военных инженеров был представлен переносной очаг для создания тепловой завесы по фронту движения облаков газа. Изобретатель предлагал размещать эти очаги по одному на каждые десять шагов фронта. Всего же, по его расчетам, армии потребовалось бы 540 тыс. костров при условии их расположения также перед второй и третьей линиями окопов.
Германские связисты при помощи тандем-велосипеда заряжают генератор передвижной радиостанции. Тыл Восточнеого фронта, сентябрь 1917
Со 2 июня 1915 года начались работы и по созданию собственных химических снарядов и удушающих средств. До сих пор отдельные проекты в этой области неизвестны даже специалистам. Например, в том же июне 1915-го шеф русской авиации генерал-адъютант великий князь Александр Михайлович лично санкционировал всевозможное содействие приват-доценту Императорского Харьковского университета Трефильеву, трудящемуся над новым БОВ. Баллоны с этим загадочным химическим веществом перевозились в ставку для испытаний в отдельном охраняемом вагоне, как груз особой важности. Вопросом «удушливого газа Трефильева» занимались высшие военные чины Российской Империи! Итог же истории с ним подвело давление из Петрограда на Глобинский казенный военно-химический завод, на котором в декабре 1915 года было прекращено производство этого БОВ и снаряжение им снарядов.
Артиллерия: новая и старая
Кампания 1915 года для России ознаменовалась тяжелейшим «великим отступлением» русской армии из западных губерний. Начавшийся 19 апреля 1915 года Горлицкий прорыв позиций Юго-Западного фронта со всей остротой выявил дефицит артиллерии и боеприпасов: противник имел пятикратный перевес по орудиям вообще и сорокакратный — по тяжелой артиллерии в частности, а русские батареи могли расходовать не более десяти выстрелов в день. Сказалась и реквизиция пушек из крепостей западного порубежья. Часть из них была взята противником (Ковно, Новогеоргиевск), другие были покинуты отступающими войсками для сохранения гарнизонов (например, Брест-Литовск). Оборона крепости Осовец (грамотное применение имевшейся артиллерии, стойкость гарнизона и компетентность командующего), в итоге тоже оставленной и взорванной, на фоне общесистемного кризиса на фронте вошла в легенды. События весны — осени 1915-го стали очередным вызовом времени, ответом на который стал феноменальный всплеск военного изобретательства в русской армии и обществе.
В канцелярию военного министерства ежедневно поступали предложения по развитию артиллерии, фортификации, летательных аппаратов и боевых машин — как здравые, так и парадоксальные. В разгар крушения фронта на рассмотрение военных инженеров был подан проект «газово-водной мобилизации» гражданского инженера В. Н. Авдеева — недопущение противника к Петрограду: «Канализацией удушливых газов на Псков с углублением по Смоленскую дорогу достигается подача их в места и пункты, наиболее угрожаемые наступлением врага в Империи», создается «в районе Чудского озера, по предварительной эвакуации из него своих войск и жителей и заболочении, зона хлора полосой 45–50 верст по ширине и по длине». Замысел инженера Авдеева был буквально разгромлен специалистами, однако успел заинтересовать командование Северного фронта. В то же
В то же время на Западном фронте солдаты готовили самодельные гранаты из консервных банок. Чтобы доставить снаряд по назначению, в окопы ставили мортиры XIX века, бесшумные катапульты фабричного производства, пневматические минометы и даже ацетиленовые пушки. Новые задачи вызывали к жизни новые орудия — зенитные, противотанковые, пехотные пушки, минометы и газометы. Если до войны практически все задачи артиллерии решались одним-двумя типами снарядов (шрапнель и граната), то теперь к ним добавились зажигательные, дымовые, газовые… Артиллерия ценой многих жертв, в том числе от своих же бракованных снарядов и разрывов изношенных стволов, научилась стрелять в любое время, при любой погоде и на любой местности. Теперь артиллерия стремительно перемещалась на новых тягачах вместо упряжек лошадей, появились и первые самоходные орудия. Чтобы обнаружить тщательно укрытые цели, вражеские позиции фотографировались с разных высот и под разными углами. Учитывались износ стволов, качество пороха, температура воздуха, направление и скорость ветра на разной высоте. Для каждой задачи — подавления вражеских батарей, уничтожения заграждений, поддержки пехоты, разрушения укреплений, поражения тылов — выделялись специальные группы орудий, переносящие огонь по мере развития сражения. Артиллерийский бой стал не только искусством, но и точной наукой.
Эстафета военного изобретательства
Вершиной военного прогресса на 1916 год и ответом шрапнели, пулеметам и колючей проволоке стали танки. Но и они не смогли мгновенно переломить ход войны: очередное чудо-оружие требовало обученных экипажей, тесного взаимодействующих с пехотой, кавалерией, артиллерией и даже авиацией, — предвестников боевых групп Второй мировой. Чуть более года спустя после первого применения неуклюжих «цистерн» в битве при Камбре уже использовались специализированные танки управления с радиостанциями, транспортные и саперные танки, к концу войны пехота перевозилась под броней, испытывались плавающие машины. Российских танков в годы Первой мировой войны создано и пущено в серийное производство не было, несмотря на изобилие проектов. К осени 1916-го на Восточном фронте действовало 12 линейных броневых автомобильных дивизионов Русской армии, а кроме того, союзные бельгийский и британский бронедивизионы.
За считанные дни до падения самодержавия в феврале 1917 года русский военный агент присутствовал при испытании диковинных французских боевых машин, рапортуя: «Танка разбила стены и прошла по груде развалин. Трактор этих препятствий не проходил. Испытание прошло очень хорошо… Считаю танки и тракторы очень полезными для боя. Французская комиссия тоже».
Первые танковые бои на территории России пришлись уже на годы Гражданской войны. При этом обыкновенный петроградский обыватель Е. В. Кангро в июле 1917-го составил проект самоходной артиллерийской батареи и развернутый план боевого применения подобных машин. С учетом его утопичности по меркам Первой мировой войны и явного отсутствия у автора военного образования он в деталях превзошел даже одного из отцов-основателей бронетанковых войск бригадного генерала Жан-Батиста Этьена, не говоря уже о мастере саморекламы Хайнце Гудериане. Однако материалы Кангро были обнаружены лишь совсем недавно, пролежав в архиве без малого столетие.
Бурное развитие техники сопровождалось не менее бурной эволюцией вооружения и тактики пехоты. Вместо штыковых атак массами солдат (иногда даже с незаряженными винтовками и вынутыми затворами — во избежание соблазна вступить в перестрелку и остановиться) пехота наступала сравнительно небольшими рассредоточенными группами — в касках и бронежилетах, под прикрытием огня траншейных орудий, минометов, станковых и ручных пулеметов, снайперов и огнеметчиков, а также танков. Массово использовалась «карманная артиллерия» —
ручные и винтовочные гранаты разных типов. Каждый член пехотной группы (наблюдатель, гранатометчик, подносчик боеприпасов, стрелок) выполнял свою задачу в рамках общего замысла.
Законодателями мод выступили французы — их труды по тактике пехоты и артиллерии как можно быстрее переводились на немецкий, английский и русский языки. На завершающем этапе войны новая пехота могла сравнительно малой кровью победить там, где раньше бесплодно гибли тысячи людей. Так, сводный французский батальон (около 250 человек) в ходе стремительной атаки взял в плен четверых германских офицеров (в том числе командира батальона), 150 рядовых, восемь 77-миллиметровых пушек и 25 станковых пулеметов, не потеряв ни одного человека.