Эксперт № 33 (2014)

Эксперт Эксперт Журнал

Герои-полководцы

С точки зрения общественного мнения, для полководцев и офицеров основным критерием героизма стало умение одерживать победы, которое рассматривалось как результат отличных интеллектуальных способностей и крепкой воли. Вместе с тем в условиях массовой, индустриальной войны успех зависел от слаженности действий всех начальствующих лиц, а не одного-единственного командующего. Нелегко выделить и личную роль командующего армией или главнокомандующего фронтом в той или иной победе. Примером может послужить Гумбинненское сражение (20 августа 1914 года), которое было выиграно 1-й армией при минимальном участии ее командующего генерала П. К. фон Ренненкампфа.

Время полководцев-харизматиков, управляющих армиями в режиме реального времени (наблюдая за ходом событий лично), ушло в далекое прошлое. На первый план выдвигались военачальники, обладавшие системным мышлением и выдающимися управленческими способностями, способные в глубоком тылу в тишине штабов на карте воссоздать картину происходящего, разгадать замыслы противника и наладить управление войсками в условиях, когда приходящие сведения о событиях на фронте в лучшем случае отражают ситуацию, актуальную несколько часов назад.

К сожалению, общественное мнение далеко не всегда ухватывало особенности этой работы. В этом контексте интересен образ Верховного главнокомандующего великого князя Николая Николаевича, который стал фактически народным кумиром и считался одним из величайших полководцев современности. Стратегический талант и забота о войсках — все это стало отличительной чертой его воинского гения. С его именем связывались все победы, в то время как неудачи становились искажением его истинной воли. Простой народ видел в нем заступника, по фронтам ходили многочисленные слухи о том, как он лично появляется на самых тяжелых участках фронта и ведет солдат в бой, как он лично наказывает нерадивых генералов, подвергая их всяким наказаниям.

Образ великого полководца преодолевал дистанцию между «верхами» и «низами», императорской семьей и остальными подданными, свидетельствуя, что именно Романов ведет страну к победе. А это способствовало сохранению престижа династии. Даже поражения лета 1915-го не разрушили эту веру. К сожалению, реальность имела мало общего с описанным выше. Великий князь Николай Николаевич принимал минимальное участие в управлении войсками, ввиду страха перед шальной пулей он никогда не появлялся на позициях и большую часть времени проводил в Ставке (лишь несколько раз выехав в штабы фронтов). Летом 1915 года он сам чуть ли не впал в панику, что стало одной из причин его отставки.

В качестве обратного примера можно привести генерала А. А. Брусилова. На 1914 год он практически не имел серьезного боевого и даже строевого опыта. Большая часть его службы была связана с работой в Офицерской кавалерийской школе, а выдвижению способствовали близкие отношения с великим князем Николаем Николаевичем. Его не любили в среде офицеров Генерального штаба, многие отмечали его тяжелый характер, да и в целом Брусилова можно было смело назвать «паркетным генералом». Однако, получив в августе 1914-го 8-ю армию, он оказался на своем месте. Успешные действия летом в Галиции и зимой 1914–1915 годов в Карпатах создали ему славу одного из лучших командармов своего времени. В начале 1916 года он стал главнокомандующим Юго-Западного фронта и вскоре вошел в историю как «автор» успешного летнего наступления, названного его именем. Но если детальнее рассмотреть те события, то окажется, что Брусиловский прорыв вовсе не заслуга одного лишь Брусилова. В его подчинении были такие талантливые командующие армиями, как генералы Д. Г. Щербачев (еще осенью 1915-го он отличился, нанеся поражения германской армии Линзингена, захватив около 50 тыс. пленных), В. В. Сахаров, П. А. Лечицкий (и это если не считать командиров корпусов и начальников дивизий!). Они одержали ряд знаменательных побед, которые, кстати, были проигнорированы самим главнокомандующим фронтом, а потому не получили широкого развития.

Если ставить вопрос о личном героизме и личном вкладе того или иного военачальника, то среди прочих стоит выделить

Владимира Алексеевича Слюсаренко, чья личная роль в спасении 1-й армии зафиксирована многими источниками. Прославившись в годы Русско-японской как первый в русской армии артиллерист, применивший метод стрельбы с закрытых позиций, он проявил себя и в следующую войну. В начале сентября 1914-го он командовал 2-м корпусом, который составлял левый фланг 1-й русской армии, занявшей оборону в Восточной Пруссии. В это время 8-я немецкая армия (воодушевленная победой, одержанной у Танненберга, во главе с известными генералами П. фон Гинденбургом и Э. Людендорфом) сосредотачивала против нее крупные силы, планируя мощной обходной группой сломить ее левый фланг. Пока штаб 1-й армии разбирался в обстановке и спешно подтягивал резервы, Слюсаренко проявлял всю энергию и волю, чтобы сдержать противника. 43-я пехотная дивизия в течение нескольких дней, до того как была разбита, упорно оказывала сопротивление немцам, имеющим четверное превосходство. О роли командира корпуса писал очевидец: «Вскоре началось и наше отступление к русской границе; части корпуса, состоящие не только из кадровых полков, поддались панике, и генералу Слюсаренко с трудом удавалось их удерживать в передовых линиях».

А 11 сентября В. А. Слюсаренко контратаковал и был частично поддержан соседними частями, что стало полной неожиданностью для противника. Вот где поистине можно увидеть влияние отдельно взятой личности на историю. Накануне на совещании командиров частей начальник штаба предложил отойти и на упорство Владимира Алексеевича ответил, что «в таком случае надо сейчас же выкинуть белый флаг, корпус должен сдаться, а командиру корпуса уехать немедленно в тыл, чтобы не быть блестящим трофеем для врага. Это предложение вывело из себя ген. Слюсаренко, он вскочил, стукнул кулаком по столу и, в упор смотря на своего “ближайшего помощника”, сказал: — “Ген. М., вы можете отправляться в тыл, а я исполню свой долг до конца!..”»

Начальник штаба 8-й армии Э. Людендорф в мемуарах вспоминал: «Самым крупным недоразумением явилось заявление 11-го армейского корпуса 11 сентября, что он атакован превосходящими силами противника… Поэтому мы должны были решиться 17-ый и 1-ый армейские корпуса двинуть дальше на север, чем это предполагалось первоначально. Через несколько часов выяснилось, что сообщение 11-го армейского корпуса ошибочное. Но приказ охватывающему крылу был отдан. Позднее корпуса опять были повернуты на прежние направления, но по крайней мере полдня было потеряно». В итоге, как более определенно писал начальник оперативного управления штаба 8-й армии М. Гофман, «это вызвало совершенно излишнюю приостановку в преследовании, и эту потерю времени не удалось уже больше наверстать».

Герои-добровольцы: женщины, священники и дети

Среди героев того времени общественное внимание было приковано к тем, кто мог остаться в тылу и наблюдать за ходом войны по газетным сообщениям, однако вместо этого решил принести себя на алтарь отечества, добровольно уйдя на фронт и наравне со всеми перенося все тяжести походной жизни. Образы героев: женщин, священников и детей — воплощали различные проявления героизма и укрепляли представление о народном характере войны.

Женщина на фронте — это прежде всего помощница простых солдат. Ее место — в лазаретах и госпитальных учреждениях, где она ухаживает за ранеными и больными. Уже с августа 1914 года стали создаваться специальные курсы сестер милосердия, на которые записывались многие. Пример подавали жены генералов, высших чиновников, а также представители царской фамилии — императрица Александра Федоровна, ее дочери, великая княгиня Мария Павловна и многие другие. На фронте сестры милосердия не только ухаживали за солдатами, выносили раненых с поля боя под обстрелом противника, но иногда сами водили солдат в бой.