Эксперт № 35 (2014)
Шрифт:
figure class="banner-right"
var rnd = Math.floor((Math.random * 2) + 1); if (rnd == 1) { (adsbygoogle = window.adsbygoogle []).push({}); document.getElementById("google_ads").style.display="block"; } else { }
figcaption class="cutline" Реклама /figcaption /figure
— Население Приднестровья составляет всего около полумиллиона человек — меньше, чем один административный округ Москвы. И тем не менее у вас функционируют собственные министерства и присутствует ряд серьезных и дорогостоящих государственных атрибутов. Насколько это целесообразно?
— У нас не было возможности переложить
Основу нашей экономики составляет мощный реальный сектор. Да, наши молдавские оппоненты на протяжении последних 20 лет обвиняют нас в том, что мы отделились и забрали промышленность. Однако в реальности в Приднестровье было сосредоточено менее 40 процентов всего промышленного потенциала Молдавской ССР, и разница между нами и Молдавией в том, что свой потенциал Приднестровье в целом сохранило. Так, одно из крупнейших предприятий — Молдавский металлургический завод, построенный еще в восьмидесятые годы, — в девяностые прошло полную модернизацию. Кроме того, приднестровцы смогли создать новые предприятия: заводы по консервированию сельхозпродукции и шоковой заморозке продуктов, предприятие по выращиванию осетров, выпускающее черную икру.
А что стало с теми 60 процентами, которые остались в Молдавии? Что произошло с заводами «Сигнал», «Мезон», заводом «Альфа», выпускавшим телевизоры, Кишиневским тракторным заводом? От них не осталось и следа. На территории завода «Сигнал», который первым в СССР начал производить компьютеры, сейчас работает гипермаркет, на территории «Мезона» — крытый рынок.
— Но как вы решаете проблему выхода на внешние рынки?
— По идее, мы и не должны были ее решать. В 1997 году в Москве президентами России, Украины, Молдавии, Приднестровья, а также действующим председателем ОБСЕ был подписан меморандум, в котором, в частности, прямо говорилось о свободе внешнеэкономической деятельности Приднестровья. Мы пользовались этим правом до 2001 года, когда Молдавия по подсказке западных покровителей ввела режим блокады. Для нас это стало проблемой — экономика Приднестровья экспортно ориентированная (тут много предприятий и мало населения для собственного рынка), и если нас лишат экспорта, то государство не продержится и нескольких месяцев.
В 2001 году нас спасла Украина, которая не поддержала блокадные действия Молдавии. В результате наша экспортная продукция снабжалась таможенным оформлением Украины и выходила за рубеж через ее территорию. В Кишиневе стали пытаться договориться с Киевом, и сделать это удалось после «оранжевой революции». Тогда лишь вмешательство России спасло ситуацию и позволило облегчить режим санкций.
Вначале Кишинев требовал, чтобы все импортно-экспортные потоки из Приднестровья проходили таможенное оформление в Молдавии (с уплатой соответствующих платежей). Это могло привести к тому, что сырье к нам завозить стало бы нерентабельно, предприятия бы остановились. Тогда опять же благодаря заступничеству России Молдавия согласилась с тем, что приднестровский импорт может идти и через Украину. Однако товары на экспорт приднестровцы все равно обязаны привозить в Молдавию, там оформлять на таможне, а затем уже везти в нужных направлениях, из-за чего наши предприятия платили в бюджет Молдавии от 30 до 50 миллионов долларов ежегодно. И это не говоря уже о дополнительных издержках и повышении себестоимости продукции, связанных с перевозками.
— Ваш
— До 2006 года около половины всей продукции действительно шло в Россию. После начала блокады ЕС предоставил определенные преференции для наших компаний на европейских рынках, а торговля с Россией, напротив, искусственно затруднялась. В результате сегодня экспорт в ЕС достигает примерно 30 процентов, а на Россию приходится менее 14 процентов (крупнейшим экспортным направлением является Молдавия с показателем 35 процентов). Однако проблема в том, что эти преференции будут действовать лишь до конца 2015 года. И если договориться не получится, то с 2016-го вся продукция, которая пойдет в ЕС, будет считаться «продукцией неизвестного происхождения» и облагаться дополнительными тарифами. Что сделает ее попросту неконкурентоспособной.
— Но разве в подписанном Молдавией соглашении об ассоциации с ЕС не предусмотрено выделение квот, которыми вы, являясь формально частью Молдавии, можете воспользоваться?
— Прежде всего у нас есть масса производств, которые отсутствуют в Молдавии и поэтому не входят в предоставленную Евросоюзом квоту. А те, которые имеют аналоги в Молдавии, тоже не смогут экспортировать в ЕС, поскольку Кишинев не станет ущемлять возможности собственных предприятий ради наших.
Единственным выходом для Приднестровья является вновь переориентировать экспорт на российский и евразийский рынки, однако сделать это будет непросто, поскольку Приднестровье пока не является членом ЕврАзЭС и Таможенного союза. Кроме того, вполне оправданные меры России по защите своего рынка в связи с вступлением Молдавии в зону свободной торговли с ЕС могут ударить и по Приднестровью, поскольку наши товары идут в Россию с молдавским таможенным оформлением и автоматически подпадают под российские защитные меры. Необходимо, чтобы приднестровские товары четко идентифицировались и отделялись от молдавских. Тут мы готовы на любые варианты ради того, чтобы сбросить европейскую экономическую удавку, — мы понимаем, что вопрос о продлении режима преференций в торговле с ЕС будет зависеть от того, станем ли мы выполнять политические условия Брюсселя.
— А что помимо открытия рынка вы ждете от России? Какова вообще реальная поддержка Москвой Приднестровья?
— Поддержка весьма существенная, прежде всего в социально-экономической области. Так, у нас уже год работает автономная некоммерческая организация «Евразийская интеграция», которая планирует до конца 2014 года довести уровень вложений в социальные объекты до 3 миллиардов российских рублей. На эти деньги у нас строятся 12 социальных объектов первой необходимости — детские сады, школы, перинатальный и онкологический центры, здание медицинского факультета Приднестровского госуниверситета. Причем все объекты будут сданы «под ключ», с оборудованием и подготовленным персоналом. Также Россия платит надбавку всем нашим пенсионерам вне зависимости от гражданства — порядка 15 долларов. Для нас это серьезные деньги: средняя местная пенсия без нее составляет 60–70 долларов, так что кому-то российская надбавка спасает жизнь. Наконец, мы получаем российский газ без требования немедленной уплаты за него.
В целом же поддержка Приднестровья стоит России, по подсчетам некоторых наших экспертов, до 1 миллиарда долларов в год. Но не исключено, что этой помощи окажется недостаточно: после событий на Украине и подписания Молдавией соглашения о свободной торговле с ЕС у нас резко снизились доходы бюджета. Парадокс ситуации в том, что, если бы Приднестровье стало признанным государством или ему просто не мешали свободно работать, оно смогло бы само себя обеспечивать.
— Чем помимо признания и рынка может помочь Москва?