Эксперт, на выезд!..
Шрифт:
Хороший получается следок, четкий. И рубчики там, на подошве, любопытные. Сорок первый — сорок второй размер, можно и линейку не прикладывать. Еще одна хитрая особенность у следа, я проверил и по другим, соседним, — похоже, человек прихрамывал. Во всяком случае, носок правой ноги всюду отпечатывается четче каблука.
Под окном натоптано здорово, но возле тротуара снег плотный, слежавшийся, человек шел уверенно, и можно измерить длину его шага. А раз так — можно приблизительно определить и рост преступника. Обо всем этом я говорю следователю.
Следователь да и Никодимов
След у меня сфотографирован, после того как дело будет закончено, можно у следователя и слепок попросить. Пригодится Смоличу — у него сейчас как раз курсовая работа по отпечаткам ног. Подойдет ему этот следок — характерный, с особенностями…
Из окна доносится приглушенный голос моего коллеги:
— На лабораторном столе находится увеличитель, набор светофильтров, кюветы, составленные в стопку, конторская книга…
4
Удивительная все-таки у нас работа, и особенно сильно ощущаешь это на дежурстве. Сидят наготове люди и ждут. Вот-вот что-нибудь случится. И случается, хотя это всегда как бы неожиданно.
Город у нас большой, и хотя мы все время чистим его, все же ютится в нем кто-то чужой, покушающийся на его чистоту. Этот «кто-то» может обретаться и не в глухих закоулках, он порой пролезает и в новый, светлый микрорайон, он может неузнаваемо — пока неузнаваемо — идти рядом с тобой по улице, обедать в той же столовой, что и ты… Но он чужой.
А мы идем с ним рядом, параллельно до тех пор, пока не пересекутся наши пути, пока не вспыхнет на пересечении острый огонек преступления.
Мы — аварийная служба, мы приходим тогда, когда уже трудно что-то поправить. Но мы все же работаем и ради того, чтобы ничего такого не случалось, и ради этого вместе с нами ежедневно обходят свои дома участковые, стоят на посту постовые, носятся по улицам дорожные патрули, откровенно гордясь своими новыми кожаными костюмами.
И мы сидим и ждем… Ждем.
А лично я снова вынимаю из стола неоконченное экспертное заключение и вставляю его в машинку.
«Я, эксперт ОТО УВД КОЛЧИН П. А., на основании постановления от 10 февраля 1973 г. за № 149/5Р, вынесенного следователем капитаном милиции Любшиным, произвел химическое исследование.
На исследование поступил:
картер двигателя № Ж-7570 от мотоцикла марки «К-175».
Требуется установить:
не перебивался ли номер на двигателе?»
Мне нравится вести такие экспертизы. Зримо, четко, доказательно и, что греха таить, эффектно. Конечно, в том случае, если экспертиза получается, ты ловишь жулика за руку и деваться ему некуда. В то, что сейчас жулику приходится трудновато, а дальше будет еще хуже, я очень верю.
Прерывая мои благие размышления, в дверь просовывается лохматая голова Юрки Смолича.
— Желая загладить свою вину за неудавшееся утреннее нападение, — говорит он галантно, — приглашаю вас, сэр, на первое испытание нового пулеулавливателя, в доставке которого вы принимали самое непосредственное участие. Прошу.
Как мы не надорвались
У комнаты, где баллисты во главе со Смоличем установили пулеулавливатель, уже толпится народ. Начальник криминалистического отделения Семен Петрович неспешным кубариком катается по комнате, вешая внутрь короба листы белой толстой резины.
— Да хватит, наверное, Семен Петрович! — говорит Смолич. — Ведь все равно до конца не прошибет!
Видно, что ему просто не терпится поскорее испытать новое приобретение.
— Ишь какой прыткий, — Семен Петрович, не глядя на Смолича, продолжает вешать все новые и новые листы. — Вот поставлю тебя в коридор пули ловить, будешь знать…
— Да на полную длину этого агрегата разве что карабин достанет! — машет рукой Смолич. — И в концевик я уже ваты натолкал.
— Береженого бог бережет, — невозмутимо говорит Семен Петрович и, прикинув что-то в уме, кивает головой. — Ладно, давай сюда что-нибудь поменьше калибром.
Юрка стремительно исчезает.
Семен Петрович замечает толпу интересующихся и, пользуясь случаем, обращается ко всем с краткой речью:
— Все тащите? Баллисты — вот этот вагон, химики — баллон за баллоном. Мне уже и в министерстве сказали — дескать, брать-то вы берете, а обратно от вас ничего не идет. Хоть бы по весу сдавали, что ли, сколько принесли, столько унесли. Почему деревянный пулеулавливатель еще в коридоре стоит? Расставаться жалко? Опять ведь растащите все по деталям. Честное слово, принесут как-нибудь еще одно приспособление, и все! Провалимся на этаж ниже — никакие перекрытия не выдержат…
— Все будет сделано! — Юрка Смолич, приплясывая от нетерпения, вытягивает из кармана «Беретту» — хрупкий итальянский пистолетик.
— Итак, уважаемые коллеги! — говорит Смолич, принимая картинную позу. — Благодаря данному прибору большого веса и габаритов мы можем производить отстрел любого огнестрельного оружия…
— Включая пушку, — подсказывает кто-то из толпы.
— Прошу не перебивать оратора легкомысленными репликами! Еще раз: итак, коллеги! Вот здесь мы можем укрепить оружие, закрыть его со всех сторон кожухом, дабы предохранить и так немногочисленных экспертов-баллистов, а главное, единственную в своем роде баллиста Светлану Ивановну, и произвести выстрел, не опасаясь производственных травм.
Вокруг смеются. Соседка Смолича по лаборатории баллистики Светлана Ивановна смеется тоже. Года два назад у нее перекосило затвор в самодельном пистолете; он выстрелил, и пуля пробила руку. Случай слепой, редчайший, но тем не менее попортивший немало нервов нашему начальству.
— Спусковой механизм приводится в действие дистанционно, но, поскольку электрики еще не разобрались до конца в схеме включения, первый выстрел будет произведен просто так, по старинке — из моей твердой руки. Прошу нервных зажмурить глаза.